Идти оставалось совсем недолго: впереди уже слышались голоса.
Джокер резко свернул влево. За поворотом узкий проход резко расширялся, образуя большую круглую залу с ровным полом. Белесые скопления кальция на стенах поблескивали в лучах света. Зойка задрала голову, чтобы найти его источник — в потолке зияло отверстие.
продолжение— Привет, — оторвавшись от любования высоким сводом, Зойка увидела девочку с удивительными волосами ярко-алого цвета, едва ли старше ее самой. Та протягивала руку и робко улыбалась.
— Привет, — Зойка охотно пожала ей ладошку.
— Меня зовут Вишенка, — тихонько сообщила новая знакомая. И тут же попросила : — Только не называй меня Вишней . Пожалуйста.
— Виш… — Зойка от неожиданности едва не поперхнулась. Впрочем, прозвище было подобрано как нельзя лучше: короткая шевелюра и впрямь напоминала вишневый сок.
— Мы хотели звать ее Кровавой Мэри, — неожиданно вмешался Джокер, — но Гранатик нашла это имя недостаточно изящным.
— Я Вишенка! — возмутилась девчонка. Ее возглас прозвучал настолько резко, что Зойке захотелось зажать уши.
— Ладно-ладно, Черешня, не бесись, — Джокер примирительно поднял ладони вверх. — Мы все знаем, что тебя зовут Компотик, поэтому...
Цвет лица Вишенки медленно, но верно приближался к цвету ее волос.
— Ну, вот зачем ты ее дразнишь? — если вопль Вишенки звучал как плохо смазанная дверь, то этот новый голос напомнил Зойке безмятежный ручей, звонкий и прохладный. Его обладательница — высокая медноволосая девушка с огромными как у эльфа серыми глазами укоризненно смотрела на Джокера.
— Затем, что это весело, — отозвался тот. Вишенка сердито засопела.
— Злой ты, — рассмеялся рыжий "эльф". — Обижаешь малышей.
— Я не малыш!!! — взвилась Вишенка. На этот раз Зойка не выдержала и, все-таки, закрыла руками уши, а остальные попросту отпрянули.
Выкрикивая заковыристые проклятия в адрес обидчиков, девчонка пулей выбежала из залы. Толстый камень многократно усиливал ее крики, довольно долго различимые после исчезновения.
— Гнев Вишенки никого не минует, — глубокомысленно изрек Джокер. — Не переживай, она не потеряется в тоннелях, — успокоил он Зойку. — Мы знаем это подземелье как всю Реку.
— Так нельзя говорить, — голос-ручеек заметно охладел. — Знать Реку не подвластно никому.
Дядя Гейл ненавидел Реку. Он ненавидел в ней все: стальной блеск воды, запах, напоминающий свежую арбузную корку, скопления водорослей у самого берега. Но никогда не объяснял, почему. Все попытки расспросить оканчивались одинаково: тот внезапно и неописуемо сердился. Тогда Зойке приходилось покорно выслушивать о том, насколько она невежественна, а также неблагодарна и эгоистична. Лицо дяди при этом непременно багровело, превращаясь в очень некрасивую свеклу. Крошечные черные глазки смотрели на нее с ненавистью, а зловоние дешевого табака и сливовой настойки вызывали острое желание бежать без оглядки, зажав нос.
И Зойка убегала. В свою маленькую комнатку с единственным окном. Там она бросалась на узкую деревянную кровать, и, накрывшись одеялом с головой, горько рыдала до тех пор, пока усталость не побеждала обиду, заставляя уснуть.
Зойке снились родители. Они всегда ждали на берегу Реки, у самой воды. Зойка плохо их помнила, но во снах у ее матери были длинные золотистые волосы и глаза самого удивительного на свете фиалкового оттенка. Завидев Зойку издалека, она принималась махать ей руками и кричать:
— Сюда, птичка, сюда! Скорее!
И Зойка бежала изо всех сил. Босые ноги едва касались земли — почему-то она была уверена, что стоит остановиться на мгновение — и все исчезнет. Мелкий песок, светлые камни-голыши, островки скудной растительности. Исчезнут нагромождения скал и однообразные деревянные дома. Исчезнет сама Зойка.
Но все оставалось на своих местах. Серые скалы, похожие на застывших великанов, продолжали возвышаться вдоль берега. Деревья все также шумели, охотно подчиняясь магии ветра. Закатное солнце ласково согревало мир своими лучами. Совсем скоро красный огненный шар окончательно упадет в Реку. Еще один день погибнет, чтобы позволить родиться своему брату-близнецу. Ведь лишь полностью выпустив воздух из легких можно сделать новый глубокий вдох.
— Скорее, птичка! Поспеши!
Она всегда успевала. И сразу оказывалась на руках отца: тот подхватывал Зойку и поднимал высоко над собой. В такие моменты ее сердце радостно ёкало, и девочка заливалась смехом. Отец смеялся вместе с ней.
Сны о родителях были самым прекрасным, из того, что происходило с Зойкой на протяжении последних четырех лет. Кажется, Вселенная понимала это — в подобные моменты она всегда задерживала дыхание.
— Мама и папа тебя очень любили, — девушка-эльф все еще была здесь. Ее темно-рыжие локоны таинственно поблескивали в полумраке, и Зойка невольно залюбовалась их красотой.
— Я знаю, — голос прозвучал глухо. Девочка отвела взгляд: глаза подозрительно защипало. Меньше всего ей хотелось, чтобы эта удивительная незнакомка заметила ее слезы.
— Скучать о тех, кого потерял совершенно нормально, — прохладная ладонь мягко легла ей на голову. — Никогда не стесняйся своих чувств, Зойка. Иначе настанет момент, когда ты попросту окаменеешь.
— Как тебя зовут? — внезапно спросила ее девочка. Девушка-эльф убрала руку.
— Я так и не представилась? Прости. Меня зовут Русалка.
Губы Зойки тронула улыбка. Ну, конечно! Роскошные волосы, чарующий голос, огромные глаза цвета мокрых камней. Русалка... Это имя подходило ей как нельзя лучше.
— К нам бежит Рыба, — Русалка вытянула руку, указывая на один из трех тоннелей, что вели из зала дальше, вглубь пещеры. Зойка посмотрела туда, но непроглядная темнота все еще скрывала таинственную Рыбу от ее глаз.
— А куда... — она хотела, было, спросить: "куда ведут эти ходы?", но в этот момент из центрального коридора в зал вбежала Рыба. Она сразу же заметила Зойку — та даже не успела произнести: "привет", как оказалась в цепких объятиях.
— Как же я рада! Как рада! — не переставая, повторяла Рыба. Словно не видела Зойку, по меньшей мере, год, являясь ей при том закадычной подругой.
Рыба была очень худой. Ощутив, как острые ребра впиваются в ее тело, Зойка вдруг подумала, что тетя Эйми, наверняка, пришла бы в ужас, увидев эти острые коленки, треугольные впалые скулы и длинный нос. Рыба широко улыбнулась: тонкие губы разъехались в стороны, обнажив два ряда узких ослепительно-белых зубов. Чисто из вежливости девочка улыбнулась ей в ответ.
— Не могу поверить, ты пришла к нам! — она, наконец, разжала руки, и Зойка облегченно вздохнула полной грудью: эта искренняя радость чуть не сломала ей кости.
Рыба тем временем уже тараторила с Русалкой. Не желая становиться невольным свидетелем их разговора, Зойка отступила назад.
— Куда ты? Не уходи, побудь с нами! — Рыба обернулась и ухватила девочку за край шали. Ее длинные волосы, частично заплетенные в тонкие косички, взметнулись в воздух зеленой волной: большая часть шевелюры была глубокого изумрудного цвета.
— Я просто не хочу подслушивать, — созналась Зойка. — Я и не собиралась уходить.
— Понравились? — заметив, как пристально девочка рассматривает ее прическу, Рыба мотнула головой вновь. Зойка молча кивнула.
— Это водоросли Забытого моря, — пояснила Рыба. — Если хочешь — я тебя тоже покрашу. И косички заплету.
— Забытое море? — удивленно переспросила Зойка. — А где это?
В ее глазах засверкал интерес, и Рыба заметно оживилась.
— О, это совсем недалеко! — воскликнула она и тут же повернулась к подруге: — Может, пойдем к морю? Пожалуйста! — Рыба даже сложила ладони в молитвенном жесте, — Зойка, непременно, должна его увидеть!
— Только если сама Зойка этого хочет, — отозвалась Русалка. — Но я за, — добавила она после секундного раздумья. — К тому же, Касатик говорил, что погода сегодня будет замечательная.
Услышав знакомое прозвище, Зойка навострила уши. «Приходи к нам. Касатик и Джокер», — так было написано в записке. Встреча с Джокером уже состоялась: именно он привел ее сюда, дав возможность познакомиться с другими ребятами: неимоверно милой, но вспыльчивой Вишенкой, сказочно прекрасной Русалкой, дружелюбной Рыбой...
Она обернулась, уловив за спиной восторженный шепот — какая-то девчонка только что вернулась с побережья и теперь гордо демонстрировала свою добычу: целую горсть мелких раковин, пару абсолютно прозрачных голышей и птичье перо. — Ну, ты и даешь, Ель! — в голосах ребят не было и тени зависти, лишь восхищение. А сама Ель внезапно приблизилась к Зойке и протянула той одну из ракушек, самую ровную и красивую.
— Это мне? — растерялась Зойка. — С-спасибо.
— Бери, не стесняйся, — рассмеялась Ель. — Забытое море хранит уйму сокровищ. На всех хватит.
Прохладная раковинка, все еще со следами влажного белого песка легла ей в руку. Низкорослая Ель добродушно улыбалась, наблюдая, как Зойка борется с такой привычной для нее робостью и жгучим желанием рассмотреть подарок во всех подробностях.
— Ну, что ты решила? Насчет моря, — бедная Рыба! Все это время, пока Зойка размышляла насчет Касатика и разговаривала с Елью, она терпеливо ждала ответа. Девочке стало стыдно.
— Конечно, пойдем, — кивнула она. — Мне ужасно не терпится на него взглянуть.
Русалка, Вишенка, Рыба
Идти оставалось совсем недолго: впереди уже слышались голоса.
Джокер резко свернул влево. За поворотом узкий проход резко расширялся, образуя большую круглую залу с ровным полом. Белесые скопления кальция на стенах поблескивали в лучах света. Зойка задрала голову, чтобы найти его источник — в потолке зияло отверстие.
продолжение
Джокер резко свернул влево. За поворотом узкий проход резко расширялся, образуя большую круглую залу с ровным полом. Белесые скопления кальция на стенах поблескивали в лучах света. Зойка задрала голову, чтобы найти его источник — в потолке зияло отверстие.
продолжение