Они ели кукурузные хлопья, наблюдая, как мир за окном затягивает предвечерняя сонливость. Молока не было, поэтому им приходилось есть всухомятку. Руками, прямо из шуршащего пластикового пакета.
Запрокинув голову, она всыпала себе в рот целую горсть и громко захрустела. А, закончив жевать, рассмеялась:
— Прямо как в детстве.
Он ничего не ответил, чувствуя, как сухой кусочек кукурузного теста медленно тает на языке, делая слюну приятно-сладковатой.
Она сидела напротив, смешно подтянув к себе ноги. Отросшая челка падала на лоб, и ее приходилось часто поправлять одним резким движением. Мотнув в очередной раз головой, она сунула руку в пакет и пошарила там в поисках новой порции. Хлопьев оставалось чуть меньше половины.
— Как думаешь, когда мы сможем вернуться? — вновь спросила она.
— Не знаю, — честно ответил он.
Этот вопрос звучал из ее уст каждый вечер, когда они садились ужинать. Черствым черным хлебом, половиной банки сливового варенья. Или как сегодня — пачкой кукурузных хлопьев. Они старались не думать, что запасы провизии, некогда рассчитанные на двухлетнее пребывание экипажа теперь подходили к концу.
Ее рука дрогнула, и несколько хлопьев упали на пол.
— Они обязательно прилетят за нами, — ее голос звучал тихо и слегка надтреснуто. — Я видела в новостях, читала... они знают. Знают, что не все...
Да, теперь они знали. Знали гораздо больше, чем когда бы то ни было. Ценою погибших людей знали, насколько могут быть опасны пыльные бури на Марсе. Не потому ли за эти десять лет ожидания помощь так и не была прислана?
— Конечно, прилетят, — перехватив ее руку, он бережно опустил ее на стол. — Сегодня — уже вряд ли. Но завтра — непременно.
Она кивнула. Челка вновь упала ей на глаза.
— Я смотрела новости, — свободная кисть метнулась к волосам и беспокойно затеребила волнистые пряди. Когда-то давно они были ярко-лазурными, но время вернуло их природный темно-русый цвет. — Все шокированы случившимся. Корабль уже отправлен. Он вот-вот прилетит...
— Ну, разумеется, — понимая, насколько сильно сейчас рискует, он нарочито выделил одно слово среди прочих: — Когда-нибудь, он, непременно, прилетит.
"Когда-нибудь".
Пройдет еще немало лет, пока земляне решатся отправить на Марс новую группу. Нет, их никто не спасет. Но в этих глазах сияет такая уверенность! Столько надежды, столько сил — несоизмеримо больше, чем в ее измученном худом теле.
Поэтому он только кивнул:
— Люди с Земли, непременно, прилетят. Даже не сомневайся.