таролог (все вопросы в u-mail)
Ранее мартовское утро выдалось прекрасным.
... до тех самых пор, пока на пороге замка Корпорации не нарисовалась парочка эльфов. Которая, по мнению Ледяного Дракона, могла оказаться далеко не единственной: в дремучих окрестностях имели возможность легко попрятаться еще сотни эдак две. Поэтому, рассудив здраво, Исполин пришел к выводу, что лучше не упрямиться и пустить этих потрепанных "гонцов", чем потом кормить всю нагрянувшую на подмогу ораву.
Таким образом, пока Гроза-Северных-Морей самоотверженно спасал кладовые замка от полного опустошения, Белоснежка с Золушкой под предводительством Бабы Яги тихонько наблюдали за происходящим снаружи через кухонное окно.
— Елки-метелки! — видя, как высокого и статного красавца-эльфа поглощает... пятно на стекле, оставленное Леший знает когда и кем, старуха поспешно принялась оттирать оное фартуком. Для ускорения процесса даже плюнула. Но разводы времен динозавров оттираться никак не желали.
— Какие краси-ивые! — охотно поддержали ее девицы. Шпионя за незваными гостями, они так увлеклись, что чуть не высадили раму.
— Да я не об этом, дурочки! — отмахнулась Яга. — Вы только посмотрите, они же...
— Прекрасны словно тысяча рассветов? — встрепенулась Золушка.
— Неповторимы, что россыпь звезд на небе? — подхватила Белоснежка.
— Потрепанные и жалкие, — вернула их с небес на землю старуха. Девицы переглянулись.
Завсегдатая русских народных сказок была как всегда права: новоприбывшие выглядели, мягко говоря, неважно.
— Надо же, в нашем замке никогда не гостили эльфы, — задумчиво проговорила Золушка. — Может, что-то случилось?
— Ясен пень что! — отозвалась Яга. — Наверняка, на Лихолесье потомки Смауга таки-налетели, устроили ушастым разбор полетов за почившего папашу...
— А при чем тут эльфы? — вмешалась Белоснежка. — Согласно Истории, Смауг погиб от руки человека.
— Это ты, милая, дракошам втирать будешь, коль они сюда пожалуют, — вздохнула женщина. — В отличие от своего хитрожо... мудрого предка — тут же поправилась Яга, — молодняк интеллектом не вышел. И поверь, им будет по большому барабану, кто прав, а кто виноват — лишь бы удалось кого сожрать. Впрочем, все как по писанному: на дитятях природа отдохнула.
— Бедняги, — пожалела эльфов Золушка. Она даже привстала, чтобы лучше разглядеть гостей, но тех уже и след простыл. Ледяного Дракона в поле зрения тоже не наблюдалось. — Надо же, делись все куда-то! — разочарованно протянула девушка.
— Понятно, куда! Дракон их в замок пустил! — фыркнула Баба Яга. И тут же хитро прищурилась:
— Ну, и где ваши жалобные вопли?
— Какие вопли? — не поняла Белоснежка. Золушка тоже ничего не поняла и вопросительно уставилась на Ягу.
— Как это — какие? — та картинно подняла брови. — "Готовить не буду, стирать не желаю, я — не я, и сказка не моя!" Или, в связи с таким Событием, у нас нынче исключение?
Подруги смутились. Переглянулись. А в следующее мгновение обе уже бросились вон из кухни и наперегонки помчались в Зал Безумных Чаепитий. Только пятки и сверкали. Шутка ли — эльфы в Корпорацию пожаловали!
Слушая их удаляющийся топот, Баба Яга вздохнула и покачала головой. Передерутся ведь из-за этих смазливых, ой, передерутся!
продолжение
— Ну-с... — Ледяной Дракон выжидательно посмотрел сначала на одного, затем на другого гостя. — С чем пожаловали, господа?
Ответом было молчание. Изредка прерываемое плохо скрываемым чавканьем. Да они и, впрямь, как с голодного края. Неужто в эльфийских владениях беда приключилась?
— Вот, погляди! Мы их как подобает — за стол усадили, койко-места предоставили. Горыныч нынче баню растапливает. А помнишь как эти ушастые встретили мой народ? Упихали в темницу как бочки в погреб... — зашептал Дракону сидевший рядом Аззель Криорк.
— Если память мне не изменяет, тебя на тот момент еще и в проекте не было, — также шепотом отозвался Дракон. — Ты в Лихолесье не был, короля не видал. Так что не суди за глаза.
Но гном его уже не слушал. Погрузившись в свои воспоминания о тех далеких событиях, целиком и полностью составленных по чужим рассказам, Аззель удовлетворенно похрюкивал от смеха в свою густую рыжую бороду. Прислушавшись, Ледяной Исполин с трудом смог разобрать лишь фразу: "г-гы! бочки!"
Решив, что оставить своего воинственно настроенного друга наедине с эфемерными бочками сейчас куда безопаснее, Дракон вновь попытался наладить контакт с сидящими напротив. Тем более, что тарелки как раз опустели, и заморившие червячков эльфы стали выглядеть менее голодными и более адекватными. При таком стечении обстоятельств не зазорно попытаться во второй раз. И вот что он узнал.
Драконы, действительно, имели место быть. В количестве аж целых восьми штук. Причем напали они аккурат в тот момент, когда товарищи по несчастью пересекали Нефритовую Долину. — "А ведь это неподалеку от нас!" — отметил про себя Дракон. С вышеозначенной местностью, как раз, граничил их Волшебный Лес. И ужаснулся. Восемь драконов! Постарался Смауг, ничего не скажешь...
Однако по мнению Лаэргвэйна и Аурлима (Ледяной Дракон, на всякий случай, даже записал заковыристые слова на бумажке, чтобы, не приведи Толкин, не перепутать буквы в именах), встреча с потомками Смауга была чем-то вроде небольшой стычки и особого внимания не заслуживала (впрочем, внешний вид их потрепанных и местами прожженных плащей говорил об обратном). Ибо настоящая катастрофа обреталась нынче в Лихолесье, и имя ей...
— Трандуил, кто же еще! — встрепенулся Аззель. — Вечно из-за него проблемы!
Услышав неожиданную реплику, Дракон чуть за сердце не схватился. Поглощенный рассказом, он начисто забыл о наличии соседа. А вот эльфы, похоже, ожидали подобной выходки со стороны толстопузого гнома. Именно поэтому ни один, ни второй за сердца хвататься не стали, а лишь предупредительно коснулись пальцами рукоятей своих мечей.
— Мы понимаем ваше недовольство, Аззель, сын Виззеля, — тихо проговорил Аурлим. Взгляд его при этом был спокоен и тверд. — Однако у вас нет никаких прав...
— Как это — нет? — удивился Аззель. — Еще как есть! К вашему сведению...
Дракон безуспешно делал Аззелю разные знаки, надеясь, что гном таки-сообразит, что давно пора заткнуться, но того уже было не остановить.
— ... только о себе и думает. Принцесса ушастая! — выпалил Аззель наиболее распространенное оскорбление в адрес лесного короля. Шилохвостый мысленно зажмурился. Вообще, положа лапу на сердце, Гроза-Северных-Морей предпочел бы сделать это на самом деле, но где ж это видано — дракону глаза закрывать! Несолидно.
Как оказалось, легенды об эльфийской выдержке были далеко не пустым звуком. Ибо прошла одна секунда, потом две... Аззель Криорк был все еще жив, а Лаэргвэйн и Аурлим, не шелохнувшись, сидели на своих местах. Дракон с облегчением выдохнул.
— Мы знаем Устав Корпорации Исполнения Желаний, Аззель, сын Виззеля, — на этот раз голос подал Лаэргвэйн, обладатель раскосых зеленых глаз и роскошных волнистых волос, отливающих медью. — Поэтому мы закроем глаза на ваши нелицеприятные реплики, — здесь эльф прервал свой монолог и красноречиво посмотрел на собеседника. Надо отдать должное, Аззель с честью выдержал этот взгляд. — Однако запомните и впредь имейте в виду, что, оскорбляя нашего короля, вы оскорбляете и нас, его подданных. А эльфы не терпят оскорблений.
— Что ж, хорошо, — медленно проговорил рыжебородый гном, в свою очередь, сверля долговязого Лаэргвэйна глазами. — Настанет момент, когда я встречусь с этим вашим... королем лично и выскажу ему все, что думаю о его светлой персоне! — фыркнул Аззель.
Губы Лаэргвэйна тронула легкая улыбка.
— Только в рамках аудиенции, Аззель Криорк, — проговорил эльф. И, как бы, между прочим, добавил:
— Если Владыка позволит...
— ЧТО?! — взревел доблестный сын Виззеля. — Я еще РАЗРЕШЕНИЯ спрашивать буду должен???
Гном вскочил на ноги. Он был очень зол.
— За всю историю существования Иномирья... — процедил он сквозь зубы. — Ни один... ни один гном... не пресмыкался перед представителями Вашего народа! Особенно перед такими как ОН! — рявкнул напоследок Аззель Криорк и, круто развернувшись, зашагал вон из Зала.
И вновь Лаэргвэйн ничего не ответил на выходку гнома. Лишь по-настоящему наблюдательный смог бы уловить едва заметную искру, вспыхнувшую во взгляде. Затем медноволосый эльф лениво откинулся на высокую спинку стула с серебряным кубком в руках. Будто ничего и не было.
— "А этот, кажись, не дурак выпить!" — решил Дракон. Он сразу отметил сей факт, когда Лаэргвэйн уверенно выбрал кувшин выдержанного "Голугли". Настоянное на четырехстах травах в течение периода, равного, по крайней мере, шести гномьим жизням, "Голугли" — ни что иное, как мастерски приготовленный винный мед, вершина искусства. Получить правильный "Голугли" было заветной мечтой всех эльфийских виноделов. Точного рецепта никто не знал — секреты передавались от отца к сыну, затем — к внуку и так далее. Находились энтузиасты, которые пытались самостоятельно воссоздать неповторимый вкус и аромат этого диковинного напитка, однако, всех постигала неудача, ведь ничего путного из подобных экспериментов не выходило. Дракон мог поклясться, что слышал однажды историю о том, как на королевский банкет подали один из таких "экспромтов". Поговаривали (в углу и замогильным шепотом), что даже не отведав содержимого, Трандуил вылил неудавшийся "Голугли" на пол, обозвав его "орочьей мочой". Причем, аккурат после произнесенной критиками хвалебной речи в адрес изготовителя. Скандал был грандиозный... Еще бы! В чем-в чем, а в винах, разменявший седьмую тысячу своего существования король лесных эльфов разбирался отменно.
Судя по всему, Лаэргвэйн тоже разбирался.
— Мой отец — Хэнаэрон, лучший винодел Средиземья, — пояснил он, когда Ледяной Дракон осторожно поинтересовался, откуда такой прекрасный вкус.
На языке Дракона вертелась еще куча разнообразных вопросов. Но после выходки гнома эльфы, явно, не были настроены поддерживать беседу и делиться своей бедой резко расхотели: Лаэргвэйн переключил все свое внимание на содержимое кубка, а Аурлим открыл рот лишь два раза. И оба — ради того, чтобы положить туда еще кусочек орехового торта.
— "Пригрозить сожрать их, что ли?" — в сердцах подумал Дракон. Правда, озвучивать гостям возможные перспективы в отношении их драгоценных персон не стал. Как-то это несолидно. Тем более, что Аззель Криорк уже отличился. А эльфы, видать, не на шутку обиделись.
Тьфу ты! Опять "несолидно"! С утра в голове вертится, куда ни рыкни! Леший весь разум спутал, будь он неладен!
— Это не Леший, — вдруг проговорил Лаэргвэйн. Он, наконец, допил вино и теперь задумчиво вертел опустевший кубок в тонких пальцах. — У этого недуга совсем другое имя...
— И какое же? — ворчливо поинтересовался Дракон. — "Взбесимшись с жиру"?
— Одиночество, — последовал спокойный ответ. Как и в прошлый раз, Лаэргвэйн виртуозно пропустил мимо ушей то, чего слышать не желал. — Самокритика — одно из его проявлений. Поверьте, я знаю, о чем говорю...
Прервавшись на полуслове, эльф поморщился. И не будь Дракон на тот момент столь увлечен примеркой своего нового амплуа "толстобрюхого и одинокого", то, непременно, заметил бы толчок, которым эльф с виноватым видом наградил рыжеволосого напарника. И тогда бы зверь понял, что эти двое что-то скрывают.
Но так уж вышло, что Гроза-Северных-Морей особой наблюдательностью не отличался. Поэтому тайне было суждено оставаться таковой.
— Интересно, о чем они говорят? — в то время, как Ледяной Дракон цеплялся хвостом и всеми четырьмя лапами за угасающую надежду вытянуть из упертой парочки хоть что-то путное, Белоснежка и Золушка страдали. Трудно было сказать, заранее неразделенная любовь была этому причиной или напрочь отсиженные ноги, но вот уже почти целый битый час две девицы, ютясь в недрах узкой ниши, испытывали все мыслимые и немыслимые муки. И все ради того, чтобы вновь увидеть эльфов. Хотя бы, мельком...
— Не знаю, — отозвалась Золушка. Стянув свои хрустальные туфельки, она принялась массировать онемевшие ступни. — Отсюда ничего не слышно.
— И не видно, — с печалью в голосе проговорила Белоснежка. Осторожно высунувшись из своего укрытия, она заглянула за угол, где, как раз, находился проем, ведущий в Зал. — Только часть ближайшего окна и драконий хвост разглядеть можно.
Золушка закусила губу, словно все это время думала о чем-то. Затем, видимо, придя к важному умозаключению, она робко тронула подругу за предплечье:
— Слушай, а что, если нам показалось?
— Что показалось? — Белоснежка, как раз, усердно прокачивала скилл непревзойденной растяжки, пытаясь узреть очаровательных гостей.
— Быть может, эльфы вовсе не так красивы? Я слышала, они часто пользуются магией, чтобы выглядеть привлекательнее.
— Я тоже слышала, — кивнула королевская дочка. — А еще о том, что, если нужно, меняют внешность до неузнаваемости...
Девицы переглянулись. Кажется, в данный момент их мысли были поразительно схожи.
— А вдруг они... — Белоснежка, как раз, забралась на каменный выступ. Вот, теперь угол обзора стал гораздо шире. Но эльфов все равно видно не было.
— На самом деле, страшны как смертный грех? Да Яков и Вильгельм не приведи! — видя, как ловко подруга покорила детище недобросовестной кладки, Золушка решила последовать ее примеру. Но проклятая хрустальная туфелька подвела: скользкий каблук соскочил с неровной поверхности, и девица с жалобным криком рухнула на пол. В этот же момент Белоснежка тоненько пискнула.
— Я в поря... — хотела, было, произнести упавшая, чтобы успокоить Белоснежку. Но в следующий момент ее взгляд уткнулся в носки чьих-то пыльных сапог. Медленно подняв голову, девушка встретилась глазами с медноволосым эльфом. Изрядно повидавшие жизнь сапоги принадлежали именно ему.
— Ой... — только и смогла выдавить из себя Золушка, не в силах оторваться от утонченного лица. Удостоив девицу мимолетным взглядом, Лаэргвэйн сделал шаг назад. Весь его вид излучал полное равнодушие. В отличие от напарника, который, будто по волшебству, оказался на месте Лаэргвэйна и с готовностью протянул девушке руку.
— Вы не слишком сильно ушиблись? — Аурлим помог ей подняться и теперь осторожно придерживал под локоть, на всякий случай, но Золушка, пораженная до глубины души случившимся лишь промычала что-то нечленораздельное.
— Ба! Что я вижу! — в проеме показалась клыкастая рожа Дракона. — Никак, подслушивали?
— Н-нет, н-не подслушивали, — протараторила Белоснежка. — М-мы просто, — она обернулась к Золушке за поддержкой, — серебро чистили! — наконец, нашлась она.
— В этом котухе? — удивился Дракон. — Тут и серебра-то нет, одни камни вокруг!
— Ручки серебряные, — Белоснежка указала рукой на дверь, наполовину скрытую в толще стены. — Вот их и чистили.
Тем временем Золушка, полустоя-полувися в объятиях черноволосого эльфа, особых признаков жизни не подавала, и Ледяной Дракон не на шутку обеспокоился.
— Слышь, добрый молодец, вел бы ты ее отсюда подобру-поздорову, — посоветовал он. — Не то, не приведи Александр Сергеевич, опять грохнется — а полы-то каменные! Совсем мертвой будет. На кровать уложишь — Кикимору позови. Она у нас, как раз, по целебной части...
— Я с вами пойду, дорогу покажу! — тут же встрепенулась Белоснежка. Но Дракон так грозно на нее посмотрел, что румяная как кровь девица тут же умолкла.
— Сами дорогу найдут, недаром что эльфы. А ты сейчас пойдешь на кухню, — возразил он. — Приготовишь куриный бульон с лечебными травами по рецепту Василисы Премудрой. И не вздумай перечить!
Королевская дочь пристыженно опустила глаза.
Едва троица скрылась за ближайшим поворотом, Гроза-Северных-Морей тоже отправился по своим делам. Не забыв, впрочем, напомнить Белоснежке о ее важной поварской миссии.
— Да поняла я все! — обиделась девушка. — Не глупая. Уже иду.
И, гордо вскинув голову, направилась в сторону кухни. Правда, как только Дракон из поля зрения исчез, вернулась и, ступая тише мыши, пробралась в Зал Безумных Чаепитий. Не уверенная в том, какого рода улики она планирует обнаружить среди полчища грязных тарелок и чайных чашек, а также крошек и остатков легендарного Голугли, Белоснежка принялась тщательно осматривать все вокруг. Если кто застукает — скажет, что убирается. А пока... — с огромным усилием она сдвинула дубовую дверь с места, закрывая проем. Громко лязгнув, сработал зачарованный "английский" замок, и массивная серебряная ручка-голова встала на место, воссоединившись с телом обитающей на двери пернатой твари, одновременно похожей и на Жар-птицу, и на Феникса. Что ж, теперь можно со спокойной душой приступать к поискам...
— Они не помогут! — Лаэргвэйн с досады был готов рвать на себе волосы.
— Почему вы так решили, Ваше Величество? — синеглазый эльф с тревогой посмотрел на собеседника.
— Ты сам все видел и слышал, — житель Лихолесья устало опустился в кресло у окна. — Я должен был догадаться.
— Не думаю, что по реакции гнома можно судить обо всех жителях замка, — вежливо возразил Аурлим. — Ваше Величество, подумайте сами...
— Думаю, — вяло отозвался лесной эльф, по какому-то недоразумению вот уже дважды окрещенный "величеством".
Лежавшая на кровати Золушка, едва услышав странный разговор эльфов, затаилась, справедливо решив, что время явления себя миру не самое подходящее. Притворившись спящей, девушка украдкой наблюдала за происходящим в спальне из-под приоткрытых век.
Тут Аурлим принялся сосредоточенно рыться в складках своего плаща.
— Ты что-то потерял? — поинтересовался его товарищ.
— Не то, чтобы потерял, просто... — пробормотал Аурлим, с еще большим усердием изучая содержимое потайных карманов. — Да где же он?! — на круглом столике уже лежало довольно приличное количество разнокалиберных вещей, начиная от складного ножа, набора запасных пуговиц, иголки с ниткой, и заканчивая походной флягой.
— Случаем, не это? — протянутая ладонь вспыхнула голубоватым светом, и спустя мгновение на ней лежал шелковый платок, искусно расшитый по краю.
— Ваше... — Аурлим вначале хотел, было взять платок, но затем смущенно замер.
— ... Величество. Бери-бери, не бойся, — сидящий напротив эльф едва заметно скривил губы в ухмылке. — Он не отравлен.
Лаэргвэйн небрежно подкинул платок и встал с кресла. Вышитый серебряными нитями квадрат шелка вспорхнул в воздух и неслышно опустился прямо в протянутые руки синеглазого эльфа. Его друг тем временем принялся мерить шагами комнату. — Знаешь, пожалуй, я прислушаюсь к твоим словам, — Лаэргвэйн остановился в центре. — Я попрошу Небесную Фею о помощи. И... еще кое о чем, — по лицу его пробежала тень, словно эльф вспомнил о некоем событии, вызвавшем сильную боль. — Я попрошу разрешения на Обряд, — пояснил тот. И, с глубоким вздохом, добавил: — Но вначале стану тем, кто я есть. И ты тоже.
Аурлим что-то ответил, но его слова потонули во внезапном громовом ударе, который последовал вслед за яркой серебристо-белой вспышкой заклинания. Окно спальни распахнулось, и в помещение ворвался ветер. Тонкие занавески взмыли к потолку, а разложенные на столике вещи разлетелись в разные стороны. Ледяные потоки воздуха тут же образовали воронку, центром которой был Лаэргвэйн. Впрочем, нет. Уже не он.
Золушка наблюдала за чудесным превращением лесного эльфа. Вот изумрудные глаза посветлели и стали серо-голубыми подобно замерзшему озеру. Огненные локоны окончательно выпрямились, заметно прибавили в длине и начали стремительно менять цвет, начиная от корней, на жемчужно-платиновый. А вот брови и ресницы, наоборот, потемнели, теперь составляя с шевелюрой изумительный контраст. Переносица стала уже, а линия скул четко выделилась. Сам же эльф прибавил в росте и стал визуально старше. Но, Верховный Сотворитель, как же он был красив!
Наконец, трансформация завершилась. Ветер начал стихать, и его жалобное завывание вскоре полностью исчезло. Вещи самозваного Аурлима мягко приземлились на пол, как и два покрытых пылью плаща. Судя по всему, только эти детали эльфийских одеяний не были зачарованны. И вот уже перед изумленной Золушкой стояли сам Владыка Лихолесья и Бильбо Бэггинс — знаменитый хоббит из Шира.
— К-как,— от волнения бедняжка начала заикаться. Она вытянула вперед правую руку, словно желала тактильно убедиться, что не спит и не сошла с ума. Но король лесных эльфов и хоббит стояли слишком далеко, чтобы оказаться в пределах досягаемости.
Первым заговорил Бильбо. Как и в тот раз, когда он находился в чужом обличье.
— Простите нас, госпожа Золушка, — начал хоббит. — Мы... мы совсем не хотели напугать вас. Просто так вышло, что... не поймите неправильно...
— П-повелитель леса... — с трудом выдохнула дочь купца, не сводя глаз с благородного синдара.
Трандуил стоял прямо, спокойный и недвижимый, будто ожившая легенда. Не удостоив Золушку взглядом, которая теперь едва могла дышать, Владыка Лихолесья равнодушно произнес:
— Присмотри за ней, Бильбо.
И, шурша мантией, покинул Пепельную комнату.
— Госпожа Золушка, — воспользовавшись тем, что Трандуил оставил их наедине, хоббит из Шира предпринял еще одну отчаянную попытку, — вы не слишком сильно сердитесь?
— А? — оторвавшись, наконец от лицезрения двери, за которой только что скрылся король, "госпожа" невидящим взглядом уставилась на хоббита.
— Вы, должно быть, расстроены, — пробормотал мистер Бэггинс. И смущенно добавил:
— Ведь я совсем не эльф.
— Расстроена? — сжав шелковое покрывало настолько сильно, что побелели костяшки пальцев, Золушка одарила хоббита таким злющим взглядом, что тот невольно попятился. — ЭТО БАЛАЛАЙКА ТВОЯ РАССТРОЕНА! А Я В БЕШЕНСТВЕ!!!
— Г-госпожа Золушка! — теперь настал черед Бильбо заикаться. И срочно вспоминать навык оперативного перемещения на пересеченной местности, ибо, схватив первую попавшуюся под руку вещь, девица спрыгнула с кровати и погналась за своей несбывшейся мечтой. Слава Эру, этой вещью оказалась пуховая подушка — штуковина вполне себе безопасная. Но мистер Бэггинс, понимал, что радоваться было еще рано.
— Госпожа, давайте поговорим спокойно, прошу вас! И перестаньте, пожалуйста-а! — в этот момент в хоббита полетел увесистый фолиант, едва не прибив. — Не кидайте книги, госпожа! Это грех большой! — обежав кровать по всему периметру и, в конце концов, плюнув на самообладание, мистер Бэггинс нырнул под нее.
— Грех, значит? А врать — не грех?! — схватив стоящую у противоположной стены швабру, Золушка принялась изо всех сил тыкать ею под кровать. — Как вы могли? Как, я спрашиваю?!
— Госпожа Зол... Ай! — борьба вслепую, явно, увенчалась успехом: громко вскрикнув, хоббит выскочил из-под кровати как ошпаренный. Налетел на тумбочку, снес лампу. Резко отпрянув, угодил прямо в напольную вазу с цветами. Ваза вдребезги, лужа воды на полу... и несчастный мокрый мистер Бэггинс посреди всего этого безобразия.
— Позвольте, все же, объясниться... — запыхавшийся Бильбо умоляюще взглянул на Золушку. — Это чрезвычайно важно. А потом колотите меня, сколько душе угодно...
Девица перевела дух. Судьба опять сыграла с ней злую шутку. Сначала был принц из какого-то там государства — прекрасный аки сто рассветов, за ногу его туда и обратно! Ласковый, обходительный — мечта любой девицы на выданье! Стихи сочинял, баллады под покровом ночи сладостные распевал, драгоценности дарил диковинные... а потом оказалось, что к Белоснежке тот же принц регулярно наведывается, только по утрам. Записки оставляет, да ленты шелковые с алмазной вышивкой. Однажды целую корзину фруктов припер — там тебе и гранаты, и персики... Только вот Белоснежка, уже наученная горьким опытом, принимать дар не спешила. Так и стоял сей "рог изобилия" на крыльце гномьего жилища, пока Аззель Криорк, заехавший как-то к семи гномам погостить, не выкинул протухший презент к ежачьей бабушке. С тех пор принц как в воду канул. Словно бабка отшептала. Ну, гном то есть — уж больно громко тот ругался, когда корзину выкидывал.
К Рапунцель сей бессовестный ловелас тоже, было, сунулся. Ох, как же он пытался понравиться золотоволосой красавице! И так, и сяк, и этак... только вот у принцессиной сковородки в плане ухажеров оказались совсем другие вкусы.
Спящую Красавицу он, вроде, тоже не впечатлил — по ее рассказам, проснулась как-то вся в шелках да злате, на перине пуховой. В изголовье принц сидит: губки бантиком, бровки домиком. Похож не пойми на что, глаза бы триста лет не видели. Леший с затяжного бодуна и то краше. В общем, зевнула Красавица, повернулась на бочок и продолжила надцатый сон досматривать. А незадачливый Дон-Жуан остался с носом.
И вот теперь этот эльф! То есть хоббит — Золушка взглянула на загнанного уроженца Шира, в которого часом раньше — чего греха таить! — едва по уши не влюбилась. И решила таки-дать недорослику шанс. Интересно, чего же такого важного он хочет ей рассказать?
— Ладно, — купеческая дочка плюхнулась на кровать и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая сесть. — Валяй свою историю.
— Пресноводные драконы, Леший их за хвост! — простонала Белоснежка, с каждой минутой все отчетливее понимая, что ее затея успехом даже издалека не пахнет. — Ну, должно же быть хоть что-то!
Королевская дочь, устав исследовать тарелки, обнюхивать графины, а также нарезать великий кросс под столом, чьи извивы были необъяснимы и бесконечны, в последний раз окинула взглядом площадь своих бесплодных изысканий. И, мысленно плюнув на все про все с высокой колокольни, обессиленно опустилась на краешек ближайшего стула.
Ни тебе грязного следа, ни тебе пятнышка. Ни драконьей чешуйки, ни капли зелья. Ни-че-го.
— Хоть бы пуговицу потеряли, или записку! — обиженно буркнула Белоснежка, рассматривая тончайший узор на одном из кубков. Туго переплетенные виноградные лозы обвивали длинную ножку. Листья же располагались по всей поверхности достаточно глубокой чаши, чуть зауженной к низу. Среди серебряных листьев прятались сочные алые гроздья, каждая ягода которых была гранатовым кабошоном. Невольно залюбовавшись тем, как лучи послеполуденного солнца играют на кроваво-красных каменных каплях, девушка решила, что данный кубок — наверняка, дело рук эльфов. Точно знать она не знала, но что-то подсказывало: только эльфы были в состоянии сотворить подобную красоту.
Увлекшись изучением растительного узора, Белоснежка незаметно для себя поднесла кубок ближе к лицу. И тут ее ноздрей коснулся тончайший аромат... диковинных цветов? Весеннего меда? Сложно было сказать что-то определенное и наверняка, но запах был изумителен.
Девушка изо всех сил втянула носом воздух. Теперь она была готова поклясться, что среди всего разнообразия ей слышатся нотки печеных яблок, ванили и корицы. Нет, ванильного пудинга. И яблочного пирога. И чего-то еще, такого... необъяснимого. Но очень вкусного.
На дне оставались жалкие капли. Понадобилась значительная доля терпения, чтобы дождаться, пока "Голугли" минует серебряные стенки и попадет в рот.
— Остатки всегда сладки, — Белоснежка даже вытянула язык и облизала внутреннюю область кубка, насколько смогла, чтобы собрать доставшееся на ее долю питье до последней капли. — И почему я не родилась эльфом? Жила бы себе сейчас где-нибудь в Лихолесье. Или... Кстати, а почему это "где-нибудь"? Ясен пень, что во дворце! На меньшее не согласна!
Окинув затуманившимся взглядом пустой Зал, девица громко стукнула кубком по столу и потребовала:
— Трандуила ко мне! Немедленно!
Будь Белоснежка в своем уме и трезвой памяти, она бы и подумать не могла о подобной выходке. Но коварный "Голугли" делал свое дело — отведавшая всего чуточку сладкого вина, королевская дочерь с каждым мгновением все больше и больше походила на пьяного портового грузчика.
— Именем королевы эльфов!
И вновь — лишь тишина в ответ.
— Стража, ко мне! — вытянув руку вперед и указывая трясущимся пальцем в пространство перед собой, Белоснежка собралась с силами и на одном дыхании выпалила:
— Найтипривестиброситьвтемницуголовусплеч!
И в следующее мгновение рухнула на стол без чувств.
Владыка Лихолесья стремительно и бесшумно шел по коридору. Правда, треклятая мантия, изготовленная из лучшего в мире альдарийского шелка, временами, предательски шуршала, но сил, чтобы это исправить у эльфа нынче не было. Оставшейся магической энергии едва хватало, чтобы удерживать морок, скрывающий последствия негостеприимной встречи с драконом. И, как выяснилось, весьма плодовитым, что было совсем некстати.
Не испытывая ни малейшего желания быть на побегушках у другого дракона, Трандуил, однако, согласился выполнить просьбу, ибо в этом был свой смысл. В конце концов, обитатели волшебной Корпорации узнают о присутствии в стенах замка венценосного синдара. Так пусть лучше одной из первых будет рассудительная Кикимора, чем... — вспомнив о реакции двух красных девиц, Трандуил поморщился словно от боли.
— Слава Саурону!!!
Услышав сей внезапный боевой клич, Повелитель Леса чуть не подпрыгнул на месте. Воистину, не поминай Лихо, пока оно тихо. Впрочем, что до Лиха непосредственно — все не понаслышке знакомые с ним жители Иномирья наперебой советовали о Лихе даже не думать. Того и гляди — явится. А коли явится — добра не жди.
Впрочем, Лихом в пределах досягаемости нынче не пахло, однако упоминание о правителе Мордора тоже ничего хорошего не предвещало. Особенно, когда это упоминание так торжественно звучит.
Подобно тени эльф метнулся за угол и прильнул ухом к закрытой двери.
— За нового короля! — зачарованное дерево трехсотлетнего дуба отлично защищало происходящее внутри от любопытных людских ушей, но против острейшего эльфийского слуха оно был бессильно.
— Трандуила на костер! — вновь завопило из-за двери. Владыка Лихолесья нахмурился.
... и едва заметным движением руки заставил тяжелые двери распахнуться. Ну, держись, кто бы ты ни был!
Эльф мог сотни раз поклясться у подножия Священного Древа, что ожидал увидеть кого угодно, включая Темного Властелина. В крайнем случае — Смауга, подавись тот своим златом! Но он совершенно не был готов к тому, что узрел на самом деле.
Пред королевскими очами предстала картина Тол... тьфу, Репина, то есть. Впрочем, неважно.
За столом, закинув на него ноги, развалилась Белоснежка. Пьяная. Слава Эру, не до беспамятства — прищурившись, Трандуил с облегчением отметил про себя, что та слегка шевелится. Искренне надеясь, что помимо снадобья для Золушки, в арсенале Кикиморы имеется какой-нибудь отрезвин, король эльфов осторожно приблизился к изрядно перебравшей девице.
— Явился, голубчик! — широко распахнув глаза, Белоснежка цапнула Трандуила за предплечье: тот, как раз, собирался взять ее на руки и унести от источника алкогольных соблазнов. — И где же ты был, скажи на милость?
Ответом было молчание. Будь королевская дочь трезвой — она бы со стыда провалилась в Подземье. Но дела обстояли иначе. Именно по этой причине Белоснежка, ощущавшая на себе строгий взгляд, и не подумала смутиться, а напротив — вытаращилась на стоящего перед ней так, словно вместо эльфа ее покой потревожил гигантский тарантул.
— Не слышу ответа... — тонкие пальчики принялись угрожающе поигрывать фруктовым ножом.
— Вы пьяны, — подозревая, что освободиться без определенных потерь и травм, скорее всего, не выйдет, Повелитель Лихолесья таки-снизошел до диалога. — Впрочем, мои слова для вас нынче — пустой звук.
— Как — пустой? Я вас прекрасно слышу! — возмутилась Белоснежка.
Трандуил обреченно прикрыл глаза. Не хватало еще проблем с человеческой девкой.
— Вы пили из этого графина? — он указал рукой на хрустальный сосуд, стоящий неподалеку. К несчастью,тот все еще был наполовину полон.
— А вы? — пропустив королевскую реплику мимо ушей румяная как никогда ранее Белоснежка бесцеремонно хихикнула. — Сколько пьете?
— Я. Не. Пью. — в голосе эльфа отчетливо угадывались нотки металла. — Вы должны сейчас же прекратить эту глупую выходку и, раз, насколько я понимаю, в состоянии самостоятельно передвигаться, то...
— То — что? — все еще перекатывая в руке усыпанную рубинами рукоятку, королевская дочь склонила голову набок и хитро прищурилась. — Пуще прежнего разозлитесь? Ударите?
— Я повторяю в последний раз — едва слышный шепот Трандуила походил на змеиное шипение. — Если вы сейчас же не перестанете...
Белоснежка улыбалась. Продолжая удерживать эльфа подле себя, она внимательно оглядывала того с головы до ног. И внезапно прыснула со смеху. Брови Трандуила удивленно поползли наверх.
— Это кто ж вам столько рогов наставил? — поинтересовалась она, как только перестала смеяться. — Неужто, жена? Представляю, чего вы натерпелись...
Услышав упоминание о покойной супруге, эльф изменился в лице. Заметив это, Белоснежка картинно охнула, прижав ладошку ко рту: — Совсем забыла! Ее же нет теперь. Умерла, бедняжка...
В следующий момент на Белоснежку обрушилась яркая молния, тотчас же прервав ее монолог. Обрушилась и тут же погасла. Черноволосая и белокожая дочь короля, обмякнув, полулежала на столе. Трандуил окинул ее невидящим взглядом потемневших глаз. В них стояли слезы.
— ... теперь вы все знаете, — глубоко вздохнув, Бильбо завершил свое длинное повествование. — Лесным эльфам нужна ваша помощь в борьбе с опасным чудовищем из другой Вселенной. А сам Трандуил не теряет надежды вернуть свою супругу в мир живых. С этой целью мы и прибыли в замок: если Небесная Фея не откажет в просьбе, Лес Средиземья избежит горькой участи, а король станет самым счастливым эльфом во всех мирах.
Золушка ничего не ответила. Прижав к лицу шелковый платок, который предложил ей хоббит, девица рыдала в три ручья, громко всхлипывая.
— Б-бедный Тр... Тра... Тара... — от нахлынувших эмоций она никак не могла сладить с собой.
— Трандуил, — тихонько подсказал мистер Бэггинс. Он тоже выглядел очень расстроенным.
— Знаю, — Золушка громко высморкалась в эльфийский платок, и Бильбо понял, что его собеседница, действительно, потрясена до глубины души. — И бедные эльфы.
— Его Величество должен встретиться с госпожой Лийей как можно скорее, — пояснил хоббит. — Ах, если бы она согласилась...
— Госпожа Лийя согласится, вот увидите! Иначе просто быть не может! — горячо заверила его Золушка. — Я сама ее попрошу. Мы все попросим!
Между тем, время неумолимо близилось к обеду. Неожиданно желудки собеседников заурчали в унисон, требуя свою законную порцию пищи. Дочь купца и хоббит переглянулись.
— Кажется, нам пора заморить червячка, — Бильбо многозначительно похлопал себя по животу.
— На кухне Рапунцель и Баба Яга, как раз, пироги пекут, — вспомнила Золушка. - С капустой. Вы любите капусту?
— Скажу вам по секрету, я вообще очень-очень люблю пироги. С любой начинкой, — хоббит поднялся на ноги, как смог расправил свой измятый наряд и, тем самым, дал понять, что готов к гастрономическому наступлению как никто другой.
— В таком случае... ой, а как же Повелитель леса? — Золушка неожиданно вспомнила о провалившемся сквозь землю эльфе. — Вдруг, он тоже голодный?
— У Его Величества обмен веществ протекает гораздо медленнее. Поэтому есть Владыка Лихолесья захочет еще нескоро, — успокоил ее Бильбо. — Но, чтобы окончательно вас успокоить, скажу: кухню он найдет, не сомневайтесь.
— Ну, что ж, тогда, — Золушка задумчиво накрутила на палец длинный локон, — отправимся навстречу пирогам?
— Сию минуту!
— Эй, ты слышал? — Иван резко остановился, и Емеля, который шел за ним гуськом, едва не налетел на товарища.
— Блин, ну ты... — тихо выругался он и нагнулся, чтобы собрать выпавшие из корзины корнеплоды.
— Да тише! — шикнул на него Дурак. — Ничего из-за тебя не разобрать...
— Потому что слушать нечего! — отпарировал Емеля. — ... сорок восемь, сорок девять, пятьдесят, — тихонько бормотал он, внимательно пересчитывая овощи.
— Пятьдесят оттенков детской неожиданности — ехидно проскрипел Иван, наблюдая через плечо, как щучий любимец проверяет каждую морковку.
— Замолкни!
— Сам замолкни!
— А вот шиш тебе!
Внезапно раздавшийся грохот заставил замолчать обоих. Добры молодцы как по команде вжались в стену.
— Что это было? — одними губами прошептал Дурак. Друг пожал плечами:
— Без понятия. Может, Лихо?
— Лиха нынче даже в замке нет. Оно в КЖХ отправилось — напомнить все там застрявшим в креслах, где раки зимуют.
— Может, в ЖКХ? — осторожно уточнил Емеля.
— Вот, сразу видно, что хозяйственные дела тебе вообще до лампочки. ЖКХ — это у живущих за пределами Иномирья, — пояснил Иван. — А у нас - КЖХ. Если полностью, то: КомуЖить...
— Так, не продолжай, я понял, — щучий приятель предупредительно поднял руку. — Не приведи кого-нибудь, Кикимора услышит...
— Не услышит, — Иван, на всякий случай, тоже заглянул в свою корзинку. — Она, наверняка, опять в своем болоте. Не вылезает из него, будто вся тамошняя жижа враз медом оказалась...
— Еще одно слово — и я вам устрою "болото", — вышеупомянутая любительница жижи словно по волшебству выплыла из-за поворота. — СПА-салон со скидкой...
— Ой-й, — Иван картинно закатил глаза к потолку. — Ну, мы же несерьезно. Любя. Вечно ты дуешься понапрасну.
— Я предупредила, — пригрозила пальцем женщина. — Грязевые ванны и обертывания тиной будут с нетерпением ждать вас, коли вновь...
— А ты слышала? — неожиданно встрял Емеля. — Шумело тут недавно что-то...
— Слышала, — кивнула Кикимора. — Вот, как раз, иду посмотреть.
— Выходит, знаешь, где это случилось?
— Ясен пень, где! В Зале Безумных Чаепитий, — фыркнула болотная тетка. — Случись подобное в другом месте — стена бы рухнула.
— Вот, все ты знаешь... — вздохнул Иван. -— Никак, сотню диссертаций написала на досуге?
— Написала. И тебя не спросила! — отозвалась Кикимора. Она подхватила свои длинные цветастые юбки и, ускорив темп, зашагала впереди всех по коридору. — Ну-ну, не отставайте! — прикрикнула она на зазевавшихся молодцев. Те послушно прибавили ходу. Интересно, что же случилось?
Как выяснилось двумя поворотами позже, странный шум заинтересовал не только спешащую троицу. Почти все члены Корпорации уже были в Зале. Они столпились у необъятного стола и громко охали. Особо чувствительные, под предводительством Пьеро попадали в обморок.
— А ну, дорогу! — ловко орудуя локтями, Кикимора, а за ней и закадычная парочка, наконец, смогли пробиться сквозь толпу и узреть предмет всеобщего переполоха.
Подобно безвольной кукле Белоснежка сидела на одном из стульев, грозя в любой момент свалиться окончательно. А подле нее на полу лежал эльф. Оба были без сознания.
— Вот те на! — присвистнул Иван. — Это же тот самый эльф, который...
— Не тот, — прорычал Ледяной Дракон. — Бледнолицый ушастый упырь нас обманул.
— Как — не тот?! — загудели жители зачарованного замка. Они во все глаза глядели на распростертого короля.
— Двое эльфов было. Я видел! — пискнул Мальчик-с-пальчик. Впрочем, его голосок звучал как-то слишком неуверенно. Словно, узрев Трандуила, малютка усомнился в том, что же, на самом деле, не так давно предстало его глазам.
— Белоснежка! — Рапунцель, путаясь в своих роскошных локонах, со всех ног мчалась к подруге.
— Говорю же вам: НЕ ТЕ! — Гроза-Северных-Морей начал терять терпение. — Я с ними лично беседовал, Аззель тоже был, он подтвердит: один рыжеволосый, другой черный, как печная сажа. Не покрасился же один из них в одночасье? Впрочем, даже если так — где тогда второй?
— Здесь, — раздался голос. По старой памяти Дракон вначале поискал эльфа глазами на должном уровне, а затем, не найдя, бросил взгляд прямо себе под лапы. Там он увидел невысокого, сильно запыхавшегося человечка. Впрочем, нет. На человечка данный субъект тянул весьма слабо. Люди не ходят босыми, да и задние ноги — то есть, тьфу, просто ноги! — у них не такие большие и волосатые. Исключения, конечно, случались, но... Нет, это был не представитель человеческой расы, Ледяной Дракон был абсолютно уверен. Неужели, хоббит?
— Батюшки, да это же сам Бильбо Бэггинс! — охнул он, вспомнив о знаменитом искателе Приключений Средиземья. И застыл, глядя на распростертое на полу тело. В таком случае, кто такой этот эльф?
— Трандуил, сын покойного короля Орофера, отец Леголаса. Владыка северной части Сумеречного Леса, также именуемого как Лес Зеленых Листьев, — тихо отозвалась Кикимора. Речь ее звучала уверенно и четко, словно женщина зачитывала абзац из книги. Выглядела она при этом очень серьезной. Недавнюю вредность как ветром сдуло.
Дракон выпучил глазищи. Трандуил?! Тот самый король, который...
— Так вот ты какая, ушастая принцесса, — выдохнул Аззель Криорк, сын Виззеля — одного из лучших воинов Эребора. Впрочем, злобы в его голосе не наблюдалось. Гном, как и все остальные, был шокирован увиденным.
— ... раны исцели, жизни свет пролей. Я прошу: верни, что так желанно мне. Желанно мне, — тем временем Рапунцель уже изо всех сил пыталась привести подругу в чувство. Но у нее ничего не вышло — вспыхнувшие, было, волшебные волосы почти сразу же погасли. Принцесса всхлипнула:
— Я не умею возвращать к жизни... Не знаю как.
— Никто и не умер, — Кикимора наклонилась над Трандуилом и осторожно потрогала его лоб. Затем — явно, для спокойствия окружающих — проверила пульс. — Запах чувствуете?
— Какой запах? — окружающие непонимающе переглянулись. Незнайка пожал плечами, а Буратино так усердно тряс головой, давая понять, мол, ничегошеньки не чувствую, что нечаянно ткнул носом гнома. Тот сердито посмотрел на деревянного человечка, но благоразумно промолчал.
— Озоном пахнет, — подсказала Кикимора. — Это значит, что имел место быть сильный выброс магической энергии. В целом, жизни пострадавших ничего не угрожает, в скором времени они придут в себя.
Ловко орудуя своим волшебным жезлом, увенчанным неизменной желтой кувшинкой, Кикимора подняла бесчувственного эльфа в воздух и, осторожно левитируя, направилась к выходу. — Не путаться под ногами! И, кто-нибудь, возьмите Белоснежку! — крикнула она уже из недр темного коридора. Там тем временем что-то стукнулось, а Кикимора чертыхнулась. Иван с Емелей послали друг другу многозначительные взгляды.
— Куда путь держим? — Емеля с девицей на руках был тут как тут.
— В лазарет, ясен пень! Неужели, даже это для тебя загадка? — вздохнула Кикимора. Емельян же увидел, что одна из выступающих веток, из которых была сплетена корона Владыки Лихолесья, безнадежно застряла в щели между камней. И Кикимора поначалу пыталась это исправить, но упрямая корона не поддавалась. Наконец, плюнув на сие гиблое дело, женщина сняла ее с эльфа. Лишенная магического воздействия регалия тут же печально повисла.
— Дай, помогу, — подоспевший Иван дернул корону, но силушки молодецкой не рассчитал. С громким хрустом ветка обломилась. Кикимора покачала головой.
— Ну, и что ты наделал, а?
— Да я это... случайно вышло, — растерянно отозвался горе-помощник. Иван внимательно рассматривал место повреждения: из разлома сочилась золотистая жидкость. В воздухе отчетливо запахло медом...
— Об этом ты эльфу рассказывать будешь, — бесцеремонно отодвинув молодца с дороги, Кикимора продолжила свой путь. За ней по пятам следовал Емельян, который, едва поравнявшись с другом, шепнул:
— Обласкает тебя Трандуил, ой, обласкает!
Редкие лучи солнца пробивались сквозь окна лазарета. Прижав колени к подбородку, Белоснежка сидела на своей койке и с тоской смотрела на занимающийся рассвет. Едва зародившиеся золотистые всполохи стремительно светлели, и небо на глазах становилось белым, подобно молоку. Кажется, сегодня будет дождь.
Оторвавшись от лицезрения небес, она бросила взгляд вправо. Там стояла деревянная ширма. Соседняя кровать и лежащий на ней пациент были надежно скрыты от чужих глаз. Белоснежка догадывалась, кто находится за расписными панелями — ночью она слышала разговор Кикиморы и Дракона.
Девица тяжело вздохнула. Отличилась, нечего сказать! Сначала вина отведала — вот ведь Черт дернул! — затем наговорила Повелителю таких вещей, что до сих пор волосы на голове шевелятся. Стыд-то како-ой! Нет, вы только представьте: рога! Рога!!! Пресвятые Яков и Вильгельм!
Встав с кровати, Белоснежка неслышно пробралась за ширму и теперь стояла у изножья, не в силах отвести взгляд. Трандуил спал: его лицо было расслабленно и спокойно. — "Он ведь ее до сих пор любит", — подумала девушка, отмечая по себя, что при этой мысли не чувствует ничего, кроме огромной жалости. — "Едва История завершилась, Трандуил прибыл в Корпорацию, чтобы мы помогли вернуть королеве эльфов жизнь".
Возможно ли? Столько лет прошло — не сосчитать, а уж воды утекло и того больше. Неужели, за такой огромный временной отрезок не нашлось женщины, способной разжечь огонь в этих чистых как озеро глазах и спалить дотла воспоминания о прошлом? Или не было желающих? Ну, нет — Белоснежка скорее бы поверила в то, что Смауг обрядился Санта Клаусом и подарки раздает, прямиком из собственной пещеры.
— Людям недоступно познать благодать Истинной Любви, — еле слышно прошептал Трандуил. Медленно и с видимым усилием эльф открыл глаза. Девушка тихонько охнула:
— Я вас разбудила?
Трандуил отрицательно мотнул головой. Он неотрывно смотрел на стоящую перед ним девицу. Белоснежка, в свою очередь, едва не прожигавшая взглядом дыры в лежащем, с удивлением отметила про себя, что очи эльфийского короля в предрассветных сумерках отливают чистым серебром.
— Она тоже выдерживала мой взгляд. Единственная среди прочих... — проговорил эльф. Впрочем, эти слова, явно, не предназначались для ушей королевской дочки: на тот момент Трандуил был глубоко погружен в собственные воспоминания.
— Вы говорите о своей жене? — осторожно поинтересовалась девушка.
— Да. Моя Аг... — тут его речь резко оборвалась, и король зашелся в удушающем кашле. Белоснежка бросилась к стоящему на столике кувшину. Она налила живой воды в хрустальный кубок и протянула его эльфу. Но руки Владыки Лихолесья так сильно дрожали, что кубок пришлось придерживать.
— Благодарю, — Трандуил прижал тыльную сторону ладони ко рту и откинулся на ворох подушек. Белоснежка всхлипнула:
— Это все из-за меня! Если бы я не попробовала то вино...
— ... то его попробовал бы кто-нибудь другой, — закончил за нее король. — В случившемся есть и моя вина тоже. Все же, следовало держать себя в руках.
— Вам нужно поспать, — вернув кубок обратно на поднос, девица робко поправила эльфу одеяло. — Сон — лучшее лекарство. А утром Кикимора придет со своими снадобьями... Ваше Величество?
— Я слушаю, — Трандуил отнял руку от губ и вопросительно взглянул на Белоснежку. Та выглядела очень виноватой.
— Я должна попросить у вас прощения. Я столько всего наговорила... про рога, про вашу супругу. Я ведь, на самом деле, так не думаю! Я бы никогда... — и тут, не выдержав, черноволосая девица громко разрыдалась.
— Я не... — Трандуил хотел, было, сказать: "я не сержусь", но, истолковав королевскую реплику на свой лад, Белоснежка рухнула перед эльфом на колени. Тот поморщился.
— Ваше Величество, прошу вас! — несчастная вцепилась в соскользнувшую вниз руку и принялась покрывать тыльную сторону поцелуями. — Я все для вас сделаю, только прикажите!
— Прекратите сию же минуту... — король лесных эльфов безуспешно пытался выдернуть кисть из захвата, но человеческая девица вцепилась в нее будто клещами.
— ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО-О-У! — взвыла она, размазывая слезы по лицу. — Я вас...
В конце концов, высвободив свою обласканную многострадальную конечность, Трандуил взял со столика один из массивных перстней и надел его. Крупный белесый камень, украшающий навершие коротко вспыхнул и тут же погас. Белоснежка, уже переставшая реветь, бросила любопытный взгляд на оставшиеся кольца, сиротливо ожидающие своей очереди. Один за другим все украшения были нанизаны на пальцы.
— Они зачарованы? — девица протянула, было, руку, чтобы прикоснуться к диковинным артефактам, но спохватилась на полпути. Лесной король с трудом подавил ухмылку.
— Они мне дороги, — эльф ушел от ответа. Он повернул голову и посмотрел в окно:
— Вы можете его открыть?
В этот момент в лазарет вошла Кикимора с подносом. Увидев Белоснежку, болотная жительница нахмурилась:
— А ну, марш на свою койку! Устроила Сотворитель не весть что...
— Девушка мне не мешала, — возразил Трандуил, но, похоже, слова лесного Владыки для трижды премудрой Кикиморы имели такую же значимость, что кукареканье деревенских петухов. Белоснежка растерянно топталась на месте меж двух огней: с Кикиморой спорить, конечно, опасно, но ведь сам король позволил ей остаться! Ослушаться никак нельзя... Что же делать?
— Ступай, ступай, — Кикимора мягко, но настойчиво подтолкнула ее в направлении соседней кровати. — Полежи пока. С королем разделаюсь и к тебе подойду.
Услышав про "разделаюсь", эльф заметно напрягся. Врачевательница сунула ему в руки кубок. Содержимое было, явно, горячим: от кубка валил пар.
— Что это она ему дала? — шепотом поинтересовалась Белоснежка у мистера Бэггинса, который таки-сумел упросить строгую женщину разрешить ему проведать пациентов.
— Подогретый "Огневиски", приправленный "Сердцем Дракона" и "Гномьими Веселушками", — ответил хоббит. Он, как и девушка, неотрывно следил за происходящим через прорези в перегородке.
Услышав сей забористый состав, королевская дочка в ужасе зажмурилась. Пресвятые Яков и Вильгельм! "Сердце Дракона" — особый вид острого перца, произрастающий глубоко под землей. Полностью лишенное листьев, растение обладает длинными серо-желтыми плетьми-лианами, на которых формируются пирамидальные плоды кирпичного цвета. Настолько острые, что при одном упоминании о них огнедышащие драконы поджимают хвосты и убираются восвояси сгорать от стыда в гордом одиночестве. А "Гномьи Веселушки"! Древесный гриб, некогда открытый великим ученым Уинцем Вандглорком. С виду вполне безобидный: серо-буро-козявчатый, в крапинку, издали на психоделический мухомор смахивает. Вампиры, едва отведав кусочек, как по команде хлопаются в обморок, оборотни теряют ориентир в пространстве, а великаны нещадно икают. У гномов же после употребления наблюдаются яркие галлюцинации, чем хитрый народец не преминул воспользоваться, научившись гнать из развеселых грибочков не менее веселый самогон. Обнаружить "Веселушку" можно преимущественно на ветвях Серебристых Хвостодеров — низкорослых колючих кустарников, широко распространенных на территории Стылых Холмов. В лучшие времена там располагалось несколько небольших деревушек, а сейчас, окромя заросших развалин и нежити ничего не осталось.
— Нет, не пейте, Ваше Величество! — шептала девица, беспомощно наблюдая, как Трандуил подносит злополучный кубок к губам. — Не надо, прошу вас...
Словно завороженные, Бильбо и Белоснежка смотрели, как эльфийский Владыка медленно выпивает содержимое кубка до последней капли. Затем — вытаращивает глаза, из которых начинают рекой литься слезы, отнюдь не из-за покойной супруги. В конце концов, завопив не своим голосом, король сорвался с кровати и сломя голову выбежал прочь из лазарета, держа курс куда-то в недра замка. Хоббит и человеческая девушка со страхом переглянулись.
— Что за... — в лазарет осторожно заглянул Иван. — Этот эльф меня чуть не снес! Бежал босиком в одной нижней рубашке, будто за ним стая разъяренных носорогов гонится. Что ты с ним сделала?
— Подлечила, разве не заметно? — ехидно отозвалась болотная тетка. — Далеко убежал?
— Скрылся за поворотом по направлению к уборным, — Дурак задумчиво почесал вихрастую макушку. — Ты что, специально это сделала?
— Сделала, — кивнула женщина. — Дабы впредь неповадно обманывать было. Посидит в туалете часок-другой, ничего с ним не сделается!
— В смысле — часок-другой? — не понял Ванька.
— "Гномьи веселушки" в сочетании с пещерным перцем вызывают жуткий понос, — пояснила Кикимора. Тут, не выдержав, она расхохоталась: — Ох, и не завидую я нынче эльфу! Хоть бы донес.
— Это несправедливо! — Белоснежка таки-осмелилась выйти из-за ширмы, и теперь стояла, гневно сверкая глазами. — Ты обещала его вылечить, а сама издеваешься!
Кикимора смерила девушку строгим взглядом, но та и не подумала отступать. И жительница болот смягчилась: чему тут удивляться? Что ни говори — Владыка Лихолесья прекрасен как сам дьявол. Вот и сохнут по нему девицы, ничего тут не попишешь.
— Во-первых, я ничего и никому не обещала, — она старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не раздражать сердитую принцессу еще больше. — А во-вторых, сегодня поутру в замок очередные гости пожаловали. Разъяснили парочку моментов...
— Какие гости? — менять гнев на милость Белоснежка не спешила, однако, было заметно, что новость ее заинтересовала. — Снова эльфы?
— Эльфы, эльфы, — вдоволь налюбовавшись, как та меняется в лице, женщина продолжила: — эльфийский принц пожаловал. Принес на своем белокуром хвосте такие новости, что впору изумляться: как Лихолесье еще по бревнышку не раскатали!
— Леголас?! — в один голос воскликнули Бильбо, Белоснежка и Иван, который был все еще здесь. А также Змей Горыныч, который только что сунул одну из своих клыкастых харь в проем и Соловей-Разбойник, что пришел из прачечной с ворохом свежевыстиранного и поглаженного белья.
— Он самый, — Кикимора тем временем вытерла подоконник и полила располагающиеся на нем фиалковые заросли живой водой из кувшина. — Ледяной Дракон и гном с ним, как раз, беседу ведут.
— Погоди, а разве, Леголасу нынче не надлежит в королевстве быть, пока его отец... у нас гостит? — поделился своими соображениями Иван.
— А оно есть — это королевство? — хмыкнула жительница болот. — Лес сожжен и растоптан, дворец нынче может, разве что, убежищем для гоблинов служить. Все эльфы сломя голову побежали к гномам кланяться, чтобы те на постой пустили. Олень Трандуила за принцем следом прискакал, теперь в окрестностях ошивается, перепуганный до смерти — вот, отловить надобно.
— Так что же случилось?! — воскликнули в один голос присутствующие.
— Зверушка Трандуила вырвалась из подземелий на свободу — ответствовала Кикимора. — Все вокруг кислотой заплевала, да так знатно, что теперь на месте Лихолесья Перекати-поле образовалось. Впрочем, один плюс у данного события, все же, имеется — эльфы и гномы окончательно помирились. Что немудрено...
— А что, помимо Оленя, там еще какая-то зверушка числилась? — удивился Соловей-Разбойник, пытаясь припомнить кого-то, окромя горячо обожаемого Владыкой рогато-копытного засранца, который, по рассказам очевидцев, помимо листьев и молодых побегов, не гнушался сожрать свежевыстиранное белье, чью-нибудь шаль и другие вещи. Говорят, корону Трандуила Олень как-то тоже обглодал. Однако, несмотря ни на что король лесных эльфов в своем питомце души не чаял.
— Числилась, — уклончиво начала женщина. — Леголас рассказал, что, мол, некогда обнаружили в Лихолесье тварь инопланетную. С превеликим трудом отловили. Хотели уничтожить, да батюшка его воспротивился. Вот и отправили монстра в подземелье. А тот не то подрос, не то озверел окончательно — в итоге вырвался. И такого в Лесу натворил, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Не приведи Сотворитель, эта гадина по следам эльфов до нашего замка доберется...
Члены Корпорации молчали. Белоснежка дрожала как осиновый лист, и хоббит заботливо накинул ей на плечи свой плащ. Иван нахмурился — он напряженно думал.
А за окном, тем временем, уже вовсю рассвело. Ранее мартовское утро выдалось прекрасным.
... до тех самых пор, пока на пороге замка Корпорации не нарисовалась парочка эльфов. Которая, по мнению Ледяного Дракона, могла оказаться далеко не единственной: в дремучих окрестностях имели возможность легко попрятаться еще сотни эдак две. Поэтому, рассудив здраво, Исполин пришел к выводу, что лучше не упрямиться и пустить этих потрепанных "гонцов", чем потом кормить всю нагрянувшую на подмогу ораву.
Таким образом, пока Гроза-Северных-Морей самоотверженно спасал кладовые замка от полного опустошения, Белоснежка с Золушкой под предводительством Бабы Яги тихонько наблюдали за происходящим снаружи через кухонное окно.
— Елки-метелки! — видя, как высокого и статного красавца-эльфа поглощает... пятно на стекле, оставленное Леший знает когда и кем, старуха поспешно принялась оттирать оное фартуком. Для ускорения процесса даже плюнула. Но разводы времен динозавров оттираться никак не желали.
— Какие краси-ивые! — охотно поддержали ее девицы. Шпионя за незваными гостями, они так увлеклись, что чуть не высадили раму.
— Да я не об этом, дурочки! — отмахнулась Яга. — Вы только посмотрите, они же...
— Прекрасны словно тысяча рассветов? — встрепенулась Золушка.
— Неповторимы, что россыпь звезд на небе? — подхватила Белоснежка.
— Потрепанные и жалкие, — вернула их с небес на землю старуха. Девицы переглянулись.
Завсегдатая русских народных сказок была как всегда права: новоприбывшие выглядели, мягко говоря, неважно.
— Надо же, в нашем замке никогда не гостили эльфы, — задумчиво проговорила Золушка. — Может, что-то случилось?
— Ясен пень что! — отозвалась Яга. — Наверняка, на Лихолесье потомки Смауга таки-налетели, устроили ушастым разбор полетов за почившего папашу...
— А при чем тут эльфы? — вмешалась Белоснежка. — Согласно Истории, Смауг погиб от руки человека.
— Это ты, милая, дракошам втирать будешь, коль они сюда пожалуют, — вздохнула женщина. — В отличие от своего хитрожо... мудрого предка — тут же поправилась Яга, — молодняк интеллектом не вышел. И поверь, им будет по большому барабану, кто прав, а кто виноват — лишь бы удалось кого сожрать. Впрочем, все как по писанному: на дитятях природа отдохнула.
— Бедняги, — пожалела эльфов Золушка. Она даже привстала, чтобы лучше разглядеть гостей, но тех уже и след простыл. Ледяного Дракона в поле зрения тоже не наблюдалось. — Надо же, делись все куда-то! — разочарованно протянула девушка.
— Понятно, куда! Дракон их в замок пустил! — фыркнула Баба Яга. И тут же хитро прищурилась:
— Ну, и где ваши жалобные вопли?
— Какие вопли? — не поняла Белоснежка. Золушка тоже ничего не поняла и вопросительно уставилась на Ягу.
— Как это — какие? — та картинно подняла брови. — "Готовить не буду, стирать не желаю, я — не я, и сказка не моя!" Или, в связи с таким Событием, у нас нынче исключение?
Подруги смутились. Переглянулись. А в следующее мгновение обе уже бросились вон из кухни и наперегонки помчались в Зал Безумных Чаепитий. Только пятки и сверкали. Шутка ли — эльфы в Корпорацию пожаловали!
Слушая их удаляющийся топот, Баба Яга вздохнула и покачала головой. Передерутся ведь из-за этих смазливых, ой, передерутся!
продолжение
* * *
— Ну-с... — Ледяной Дракон выжидательно посмотрел сначала на одного, затем на другого гостя. — С чем пожаловали, господа?
Ответом было молчание. Изредка прерываемое плохо скрываемым чавканьем. Да они и, впрямь, как с голодного края. Неужто в эльфийских владениях беда приключилась?
— Вот, погляди! Мы их как подобает — за стол усадили, койко-места предоставили. Горыныч нынче баню растапливает. А помнишь как эти ушастые встретили мой народ? Упихали в темницу как бочки в погреб... — зашептал Дракону сидевший рядом Аззель Криорк.
— Если память мне не изменяет, тебя на тот момент еще и в проекте не было, — также шепотом отозвался Дракон. — Ты в Лихолесье не был, короля не видал. Так что не суди за глаза.
Но гном его уже не слушал. Погрузившись в свои воспоминания о тех далеких событиях, целиком и полностью составленных по чужим рассказам, Аззель удовлетворенно похрюкивал от смеха в свою густую рыжую бороду. Прислушавшись, Ледяной Исполин с трудом смог разобрать лишь фразу: "г-гы! бочки!"
Решив, что оставить своего воинственно настроенного друга наедине с эфемерными бочками сейчас куда безопаснее, Дракон вновь попытался наладить контакт с сидящими напротив. Тем более, что тарелки как раз опустели, и заморившие червячков эльфы стали выглядеть менее голодными и более адекватными. При таком стечении обстоятельств не зазорно попытаться во второй раз. И вот что он узнал.
Драконы, действительно, имели место быть. В количестве аж целых восьми штук. Причем напали они аккурат в тот момент, когда товарищи по несчастью пересекали Нефритовую Долину. — "А ведь это неподалеку от нас!" — отметил про себя Дракон. С вышеозначенной местностью, как раз, граничил их Волшебный Лес. И ужаснулся. Восемь драконов! Постарался Смауг, ничего не скажешь...
Однако по мнению Лаэргвэйна и Аурлима (Ледяной Дракон, на всякий случай, даже записал заковыристые слова на бумажке, чтобы, не приведи Толкин, не перепутать буквы в именах), встреча с потомками Смауга была чем-то вроде небольшой стычки и особого внимания не заслуживала (впрочем, внешний вид их потрепанных и местами прожженных плащей говорил об обратном). Ибо настоящая катастрофа обреталась нынче в Лихолесье, и имя ей...
— Трандуил, кто же еще! — встрепенулся Аззель. — Вечно из-за него проблемы!
Услышав неожиданную реплику, Дракон чуть за сердце не схватился. Поглощенный рассказом, он начисто забыл о наличии соседа. А вот эльфы, похоже, ожидали подобной выходки со стороны толстопузого гнома. Именно поэтому ни один, ни второй за сердца хвататься не стали, а лишь предупредительно коснулись пальцами рукоятей своих мечей.
— Мы понимаем ваше недовольство, Аззель, сын Виззеля, — тихо проговорил Аурлим. Взгляд его при этом был спокоен и тверд. — Однако у вас нет никаких прав...
— Как это — нет? — удивился Аззель. — Еще как есть! К вашему сведению...
Дракон безуспешно делал Аззелю разные знаки, надеясь, что гном таки-сообразит, что давно пора заткнуться, но того уже было не остановить.
— ... только о себе и думает. Принцесса ушастая! — выпалил Аззель наиболее распространенное оскорбление в адрес лесного короля. Шилохвостый мысленно зажмурился. Вообще, положа лапу на сердце, Гроза-Северных-Морей предпочел бы сделать это на самом деле, но где ж это видано — дракону глаза закрывать! Несолидно.
Как оказалось, легенды об эльфийской выдержке были далеко не пустым звуком. Ибо прошла одна секунда, потом две... Аззель Криорк был все еще жив, а Лаэргвэйн и Аурлим, не шелохнувшись, сидели на своих местах. Дракон с облегчением выдохнул.
— Мы знаем Устав Корпорации Исполнения Желаний, Аззель, сын Виззеля, — на этот раз голос подал Лаэргвэйн, обладатель раскосых зеленых глаз и роскошных волнистых волос, отливающих медью. — Поэтому мы закроем глаза на ваши нелицеприятные реплики, — здесь эльф прервал свой монолог и красноречиво посмотрел на собеседника. Надо отдать должное, Аззель с честью выдержал этот взгляд. — Однако запомните и впредь имейте в виду, что, оскорбляя нашего короля, вы оскорбляете и нас, его подданных. А эльфы не терпят оскорблений.
— Что ж, хорошо, — медленно проговорил рыжебородый гном, в свою очередь, сверля долговязого Лаэргвэйна глазами. — Настанет момент, когда я встречусь с этим вашим... королем лично и выскажу ему все, что думаю о его светлой персоне! — фыркнул Аззель.
Губы Лаэргвэйна тронула легкая улыбка.
— Только в рамках аудиенции, Аззель Криорк, — проговорил эльф. И, как бы, между прочим, добавил:
— Если Владыка позволит...
— ЧТО?! — взревел доблестный сын Виззеля. — Я еще РАЗРЕШЕНИЯ спрашивать буду должен???
Гном вскочил на ноги. Он был очень зол.
— За всю историю существования Иномирья... — процедил он сквозь зубы. — Ни один... ни один гном... не пресмыкался перед представителями Вашего народа! Особенно перед такими как ОН! — рявкнул напоследок Аззель Криорк и, круто развернувшись, зашагал вон из Зала.
И вновь Лаэргвэйн ничего не ответил на выходку гнома. Лишь по-настоящему наблюдательный смог бы уловить едва заметную искру, вспыхнувшую во взгляде. Затем медноволосый эльф лениво откинулся на высокую спинку стула с серебряным кубком в руках. Будто ничего и не было.
— "А этот, кажись, не дурак выпить!" — решил Дракон. Он сразу отметил сей факт, когда Лаэргвэйн уверенно выбрал кувшин выдержанного "Голугли". Настоянное на четырехстах травах в течение периода, равного, по крайней мере, шести гномьим жизням, "Голугли" — ни что иное, как мастерски приготовленный винный мед, вершина искусства. Получить правильный "Голугли" было заветной мечтой всех эльфийских виноделов. Точного рецепта никто не знал — секреты передавались от отца к сыну, затем — к внуку и так далее. Находились энтузиасты, которые пытались самостоятельно воссоздать неповторимый вкус и аромат этого диковинного напитка, однако, всех постигала неудача, ведь ничего путного из подобных экспериментов не выходило. Дракон мог поклясться, что слышал однажды историю о том, как на королевский банкет подали один из таких "экспромтов". Поговаривали (в углу и замогильным шепотом), что даже не отведав содержимого, Трандуил вылил неудавшийся "Голугли" на пол, обозвав его "орочьей мочой". Причем, аккурат после произнесенной критиками хвалебной речи в адрес изготовителя. Скандал был грандиозный... Еще бы! В чем-в чем, а в винах, разменявший седьмую тысячу своего существования король лесных эльфов разбирался отменно.
Судя по всему, Лаэргвэйн тоже разбирался.
— Мой отец — Хэнаэрон, лучший винодел Средиземья, — пояснил он, когда Ледяной Дракон осторожно поинтересовался, откуда такой прекрасный вкус.
На языке Дракона вертелась еще куча разнообразных вопросов. Но после выходки гнома эльфы, явно, не были настроены поддерживать беседу и делиться своей бедой резко расхотели: Лаэргвэйн переключил все свое внимание на содержимое кубка, а Аурлим открыл рот лишь два раза. И оба — ради того, чтобы положить туда еще кусочек орехового торта.
— "Пригрозить сожрать их, что ли?" — в сердцах подумал Дракон. Правда, озвучивать гостям возможные перспективы в отношении их драгоценных персон не стал. Как-то это несолидно. Тем более, что Аззель Криорк уже отличился. А эльфы, видать, не на шутку обиделись.
Тьфу ты! Опять "несолидно"! С утра в голове вертится, куда ни рыкни! Леший весь разум спутал, будь он неладен!
— Это не Леший, — вдруг проговорил Лаэргвэйн. Он, наконец, допил вино и теперь задумчиво вертел опустевший кубок в тонких пальцах. — У этого недуга совсем другое имя...
— И какое же? — ворчливо поинтересовался Дракон. — "Взбесимшись с жиру"?
— Одиночество, — последовал спокойный ответ. Как и в прошлый раз, Лаэргвэйн виртуозно пропустил мимо ушей то, чего слышать не желал. — Самокритика — одно из его проявлений. Поверьте, я знаю, о чем говорю...
Прервавшись на полуслове, эльф поморщился. И не будь Дракон на тот момент столь увлечен примеркой своего нового амплуа "толстобрюхого и одинокого", то, непременно, заметил бы толчок, которым эльф с виноватым видом наградил рыжеволосого напарника. И тогда бы зверь понял, что эти двое что-то скрывают.
Но так уж вышло, что Гроза-Северных-Морей особой наблюдательностью не отличался. Поэтому тайне было суждено оставаться таковой.
* * *
— Интересно, о чем они говорят? — в то время, как Ледяной Дракон цеплялся хвостом и всеми четырьмя лапами за угасающую надежду вытянуть из упертой парочки хоть что-то путное, Белоснежка и Золушка страдали. Трудно было сказать, заранее неразделенная любовь была этому причиной или напрочь отсиженные ноги, но вот уже почти целый битый час две девицы, ютясь в недрах узкой ниши, испытывали все мыслимые и немыслимые муки. И все ради того, чтобы вновь увидеть эльфов. Хотя бы, мельком...
— Не знаю, — отозвалась Золушка. Стянув свои хрустальные туфельки, она принялась массировать онемевшие ступни. — Отсюда ничего не слышно.
— И не видно, — с печалью в голосе проговорила Белоснежка. Осторожно высунувшись из своего укрытия, она заглянула за угол, где, как раз, находился проем, ведущий в Зал. — Только часть ближайшего окна и драконий хвост разглядеть можно.
Золушка закусила губу, словно все это время думала о чем-то. Затем, видимо, придя к важному умозаключению, она робко тронула подругу за предплечье:
— Слушай, а что, если нам показалось?
— Что показалось? — Белоснежка, как раз, усердно прокачивала скилл непревзойденной растяжки, пытаясь узреть очаровательных гостей.
— Быть может, эльфы вовсе не так красивы? Я слышала, они часто пользуются магией, чтобы выглядеть привлекательнее.
— Я тоже слышала, — кивнула королевская дочка. — А еще о том, что, если нужно, меняют внешность до неузнаваемости...
Девицы переглянулись. Кажется, в данный момент их мысли были поразительно схожи.
— А вдруг они... — Белоснежка, как раз, забралась на каменный выступ. Вот, теперь угол обзора стал гораздо шире. Но эльфов все равно видно не было.
— На самом деле, страшны как смертный грех? Да Яков и Вильгельм не приведи! — видя, как ловко подруга покорила детище недобросовестной кладки, Золушка решила последовать ее примеру. Но проклятая хрустальная туфелька подвела: скользкий каблук соскочил с неровной поверхности, и девица с жалобным криком рухнула на пол. В этот же момент Белоснежка тоненько пискнула.
— Я в поря... — хотела, было, произнести упавшая, чтобы успокоить Белоснежку. Но в следующий момент ее взгляд уткнулся в носки чьих-то пыльных сапог. Медленно подняв голову, девушка встретилась глазами с медноволосым эльфом. Изрядно повидавшие жизнь сапоги принадлежали именно ему.
— Ой... — только и смогла выдавить из себя Золушка, не в силах оторваться от утонченного лица. Удостоив девицу мимолетным взглядом, Лаэргвэйн сделал шаг назад. Весь его вид излучал полное равнодушие. В отличие от напарника, который, будто по волшебству, оказался на месте Лаэргвэйна и с готовностью протянул девушке руку.
— Вы не слишком сильно ушиблись? — Аурлим помог ей подняться и теперь осторожно придерживал под локоть, на всякий случай, но Золушка, пораженная до глубины души случившимся лишь промычала что-то нечленораздельное.
— Ба! Что я вижу! — в проеме показалась клыкастая рожа Дракона. — Никак, подслушивали?
— Н-нет, н-не подслушивали, — протараторила Белоснежка. — М-мы просто, — она обернулась к Золушке за поддержкой, — серебро чистили! — наконец, нашлась она.
— В этом котухе? — удивился Дракон. — Тут и серебра-то нет, одни камни вокруг!
— Ручки серебряные, — Белоснежка указала рукой на дверь, наполовину скрытую в толще стены. — Вот их и чистили.
Тем временем Золушка, полустоя-полувися в объятиях черноволосого эльфа, особых признаков жизни не подавала, и Ледяной Дракон не на шутку обеспокоился.
— Слышь, добрый молодец, вел бы ты ее отсюда подобру-поздорову, — посоветовал он. — Не то, не приведи Александр Сергеевич, опять грохнется — а полы-то каменные! Совсем мертвой будет. На кровать уложишь — Кикимору позови. Она у нас, как раз, по целебной части...
— Я с вами пойду, дорогу покажу! — тут же встрепенулась Белоснежка. Но Дракон так грозно на нее посмотрел, что румяная как кровь девица тут же умолкла.
— Сами дорогу найдут, недаром что эльфы. А ты сейчас пойдешь на кухню, — возразил он. — Приготовишь куриный бульон с лечебными травами по рецепту Василисы Премудрой. И не вздумай перечить!
Королевская дочь пристыженно опустила глаза.
Едва троица скрылась за ближайшим поворотом, Гроза-Северных-Морей тоже отправился по своим делам. Не забыв, впрочем, напомнить Белоснежке о ее важной поварской миссии.
— Да поняла я все! — обиделась девушка. — Не глупая. Уже иду.
И, гордо вскинув голову, направилась в сторону кухни. Правда, как только Дракон из поля зрения исчез, вернулась и, ступая тише мыши, пробралась в Зал Безумных Чаепитий. Не уверенная в том, какого рода улики она планирует обнаружить среди полчища грязных тарелок и чайных чашек, а также крошек и остатков легендарного Голугли, Белоснежка принялась тщательно осматривать все вокруг. Если кто застукает — скажет, что убирается. А пока... — с огромным усилием она сдвинула дубовую дверь с места, закрывая проем. Громко лязгнув, сработал зачарованный "английский" замок, и массивная серебряная ручка-голова встала на место, воссоединившись с телом обитающей на двери пернатой твари, одновременно похожей и на Жар-птицу, и на Феникса. Что ж, теперь можно со спокойной душой приступать к поискам...
* * *
— Они не помогут! — Лаэргвэйн с досады был готов рвать на себе волосы.
— Почему вы так решили, Ваше Величество? — синеглазый эльф с тревогой посмотрел на собеседника.
— Ты сам все видел и слышал, — житель Лихолесья устало опустился в кресло у окна. — Я должен был догадаться.
— Не думаю, что по реакции гнома можно судить обо всех жителях замка, — вежливо возразил Аурлим. — Ваше Величество, подумайте сами...
— Думаю, — вяло отозвался лесной эльф, по какому-то недоразумению вот уже дважды окрещенный "величеством".
Лежавшая на кровати Золушка, едва услышав странный разговор эльфов, затаилась, справедливо решив, что время явления себя миру не самое подходящее. Притворившись спящей, девушка украдкой наблюдала за происходящим в спальне из-под приоткрытых век.
Тут Аурлим принялся сосредоточенно рыться в складках своего плаща.
— Ты что-то потерял? — поинтересовался его товарищ.
— Не то, чтобы потерял, просто... — пробормотал Аурлим, с еще большим усердием изучая содержимое потайных карманов. — Да где же он?! — на круглом столике уже лежало довольно приличное количество разнокалиберных вещей, начиная от складного ножа, набора запасных пуговиц, иголки с ниткой, и заканчивая походной флягой.
— Случаем, не это? — протянутая ладонь вспыхнула голубоватым светом, и спустя мгновение на ней лежал шелковый платок, искусно расшитый по краю.
— Ваше... — Аурлим вначале хотел, было взять платок, но затем смущенно замер.
— ... Величество. Бери-бери, не бойся, — сидящий напротив эльф едва заметно скривил губы в ухмылке. — Он не отравлен.
Лаэргвэйн небрежно подкинул платок и встал с кресла. Вышитый серебряными нитями квадрат шелка вспорхнул в воздух и неслышно опустился прямо в протянутые руки синеглазого эльфа. Его друг тем временем принялся мерить шагами комнату. — Знаешь, пожалуй, я прислушаюсь к твоим словам, — Лаэргвэйн остановился в центре. — Я попрошу Небесную Фею о помощи. И... еще кое о чем, — по лицу его пробежала тень, словно эльф вспомнил о некоем событии, вызвавшем сильную боль. — Я попрошу разрешения на Обряд, — пояснил тот. И, с глубоким вздохом, добавил: — Но вначале стану тем, кто я есть. И ты тоже.
Аурлим что-то ответил, но его слова потонули во внезапном громовом ударе, который последовал вслед за яркой серебристо-белой вспышкой заклинания. Окно спальни распахнулось, и в помещение ворвался ветер. Тонкие занавески взмыли к потолку, а разложенные на столике вещи разлетелись в разные стороны. Ледяные потоки воздуха тут же образовали воронку, центром которой был Лаэргвэйн. Впрочем, нет. Уже не он.
Золушка наблюдала за чудесным превращением лесного эльфа. Вот изумрудные глаза посветлели и стали серо-голубыми подобно замерзшему озеру. Огненные локоны окончательно выпрямились, заметно прибавили в длине и начали стремительно менять цвет, начиная от корней, на жемчужно-платиновый. А вот брови и ресницы, наоборот, потемнели, теперь составляя с шевелюрой изумительный контраст. Переносица стала уже, а линия скул четко выделилась. Сам же эльф прибавил в росте и стал визуально старше. Но, Верховный Сотворитель, как же он был красив!
Наконец, трансформация завершилась. Ветер начал стихать, и его жалобное завывание вскоре полностью исчезло. Вещи самозваного Аурлима мягко приземлились на пол, как и два покрытых пылью плаща. Судя по всему, только эти детали эльфийских одеяний не были зачарованны. И вот уже перед изумленной Золушкой стояли сам Владыка Лихолесья и Бильбо Бэггинс — знаменитый хоббит из Шира.
— К-как,— от волнения бедняжка начала заикаться. Она вытянула вперед правую руку, словно желала тактильно убедиться, что не спит и не сошла с ума. Но король лесных эльфов и хоббит стояли слишком далеко, чтобы оказаться в пределах досягаемости.
Первым заговорил Бильбо. Как и в тот раз, когда он находился в чужом обличье.
— Простите нас, госпожа Золушка, — начал хоббит. — Мы... мы совсем не хотели напугать вас. Просто так вышло, что... не поймите неправильно...
— П-повелитель леса... — с трудом выдохнула дочь купца, не сводя глаз с благородного синдара.
Трандуил стоял прямо, спокойный и недвижимый, будто ожившая легенда. Не удостоив Золушку взглядом, которая теперь едва могла дышать, Владыка Лихолесья равнодушно произнес:
— Присмотри за ней, Бильбо.
И, шурша мантией, покинул Пепельную комнату.
— Госпожа Золушка, — воспользовавшись тем, что Трандуил оставил их наедине, хоббит из Шира предпринял еще одну отчаянную попытку, — вы не слишком сильно сердитесь?
— А? — оторвавшись, наконец от лицезрения двери, за которой только что скрылся король, "госпожа" невидящим взглядом уставилась на хоббита.
— Вы, должно быть, расстроены, — пробормотал мистер Бэггинс. И смущенно добавил:
— Ведь я совсем не эльф.
— Расстроена? — сжав шелковое покрывало настолько сильно, что побелели костяшки пальцев, Золушка одарила хоббита таким злющим взглядом, что тот невольно попятился. — ЭТО БАЛАЛАЙКА ТВОЯ РАССТРОЕНА! А Я В БЕШЕНСТВЕ!!!
— Г-госпожа Золушка! — теперь настал черед Бильбо заикаться. И срочно вспоминать навык оперативного перемещения на пересеченной местности, ибо, схватив первую попавшуюся под руку вещь, девица спрыгнула с кровати и погналась за своей несбывшейся мечтой. Слава Эру, этой вещью оказалась пуховая подушка — штуковина вполне себе безопасная. Но мистер Бэггинс, понимал, что радоваться было еще рано.
— Госпожа, давайте поговорим спокойно, прошу вас! И перестаньте, пожалуйста-а! — в этот момент в хоббита полетел увесистый фолиант, едва не прибив. — Не кидайте книги, госпожа! Это грех большой! — обежав кровать по всему периметру и, в конце концов, плюнув на самообладание, мистер Бэггинс нырнул под нее.
— Грех, значит? А врать — не грех?! — схватив стоящую у противоположной стены швабру, Золушка принялась изо всех сил тыкать ею под кровать. — Как вы могли? Как, я спрашиваю?!
— Госпожа Зол... Ай! — борьба вслепую, явно, увенчалась успехом: громко вскрикнув, хоббит выскочил из-под кровати как ошпаренный. Налетел на тумбочку, снес лампу. Резко отпрянув, угодил прямо в напольную вазу с цветами. Ваза вдребезги, лужа воды на полу... и несчастный мокрый мистер Бэггинс посреди всего этого безобразия.
— Позвольте, все же, объясниться... — запыхавшийся Бильбо умоляюще взглянул на Золушку. — Это чрезвычайно важно. А потом колотите меня, сколько душе угодно...
Девица перевела дух. Судьба опять сыграла с ней злую шутку. Сначала был принц из какого-то там государства — прекрасный аки сто рассветов, за ногу его туда и обратно! Ласковый, обходительный — мечта любой девицы на выданье! Стихи сочинял, баллады под покровом ночи сладостные распевал, драгоценности дарил диковинные... а потом оказалось, что к Белоснежке тот же принц регулярно наведывается, только по утрам. Записки оставляет, да ленты шелковые с алмазной вышивкой. Однажды целую корзину фруктов припер — там тебе и гранаты, и персики... Только вот Белоснежка, уже наученная горьким опытом, принимать дар не спешила. Так и стоял сей "рог изобилия" на крыльце гномьего жилища, пока Аззель Криорк, заехавший как-то к семи гномам погостить, не выкинул протухший презент к ежачьей бабушке. С тех пор принц как в воду канул. Словно бабка отшептала. Ну, гном то есть — уж больно громко тот ругался, когда корзину выкидывал.
К Рапунцель сей бессовестный ловелас тоже, было, сунулся. Ох, как же он пытался понравиться золотоволосой красавице! И так, и сяк, и этак... только вот у принцессиной сковородки в плане ухажеров оказались совсем другие вкусы.
Спящую Красавицу он, вроде, тоже не впечатлил — по ее рассказам, проснулась как-то вся в шелках да злате, на перине пуховой. В изголовье принц сидит: губки бантиком, бровки домиком. Похож не пойми на что, глаза бы триста лет не видели. Леший с затяжного бодуна и то краше. В общем, зевнула Красавица, повернулась на бочок и продолжила надцатый сон досматривать. А незадачливый Дон-Жуан остался с носом.
И вот теперь этот эльф! То есть хоббит — Золушка взглянула на загнанного уроженца Шира, в которого часом раньше — чего греха таить! — едва по уши не влюбилась. И решила таки-дать недорослику шанс. Интересно, чего же такого важного он хочет ей рассказать?
— Ладно, — купеческая дочка плюхнулась на кровать и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая сесть. — Валяй свою историю.
* * *
— Пресноводные драконы, Леший их за хвост! — простонала Белоснежка, с каждой минутой все отчетливее понимая, что ее затея успехом даже издалека не пахнет. — Ну, должно же быть хоть что-то!
Королевская дочь, устав исследовать тарелки, обнюхивать графины, а также нарезать великий кросс под столом, чьи извивы были необъяснимы и бесконечны, в последний раз окинула взглядом площадь своих бесплодных изысканий. И, мысленно плюнув на все про все с высокой колокольни, обессиленно опустилась на краешек ближайшего стула.
Ни тебе грязного следа, ни тебе пятнышка. Ни драконьей чешуйки, ни капли зелья. Ни-че-го.
— Хоть бы пуговицу потеряли, или записку! — обиженно буркнула Белоснежка, рассматривая тончайший узор на одном из кубков. Туго переплетенные виноградные лозы обвивали длинную ножку. Листья же располагались по всей поверхности достаточно глубокой чаши, чуть зауженной к низу. Среди серебряных листьев прятались сочные алые гроздья, каждая ягода которых была гранатовым кабошоном. Невольно залюбовавшись тем, как лучи послеполуденного солнца играют на кроваво-красных каменных каплях, девушка решила, что данный кубок — наверняка, дело рук эльфов. Точно знать она не знала, но что-то подсказывало: только эльфы были в состоянии сотворить подобную красоту.
Увлекшись изучением растительного узора, Белоснежка незаметно для себя поднесла кубок ближе к лицу. И тут ее ноздрей коснулся тончайший аромат... диковинных цветов? Весеннего меда? Сложно было сказать что-то определенное и наверняка, но запах был изумителен.
Девушка изо всех сил втянула носом воздух. Теперь она была готова поклясться, что среди всего разнообразия ей слышатся нотки печеных яблок, ванили и корицы. Нет, ванильного пудинга. И яблочного пирога. И чего-то еще, такого... необъяснимого. Но очень вкусного.
На дне оставались жалкие капли. Понадобилась значительная доля терпения, чтобы дождаться, пока "Голугли" минует серебряные стенки и попадет в рот.
— Остатки всегда сладки, — Белоснежка даже вытянула язык и облизала внутреннюю область кубка, насколько смогла, чтобы собрать доставшееся на ее долю питье до последней капли. — И почему я не родилась эльфом? Жила бы себе сейчас где-нибудь в Лихолесье. Или... Кстати, а почему это "где-нибудь"? Ясен пень, что во дворце! На меньшее не согласна!
Окинув затуманившимся взглядом пустой Зал, девица громко стукнула кубком по столу и потребовала:
— Трандуила ко мне! Немедленно!
Будь Белоснежка в своем уме и трезвой памяти, она бы и подумать не могла о подобной выходке. Но коварный "Голугли" делал свое дело — отведавшая всего чуточку сладкого вина, королевская дочерь с каждым мгновением все больше и больше походила на пьяного портового грузчика.
— Именем королевы эльфов!
И вновь — лишь тишина в ответ.
— Стража, ко мне! — вытянув руку вперед и указывая трясущимся пальцем в пространство перед собой, Белоснежка собралась с силами и на одном дыхании выпалила:
— Найтипривестиброситьвтемницуголовусплеч!
И в следующее мгновение рухнула на стол без чувств.
* * *
Владыка Лихолесья стремительно и бесшумно шел по коридору. Правда, треклятая мантия, изготовленная из лучшего в мире альдарийского шелка, временами, предательски шуршала, но сил, чтобы это исправить у эльфа нынче не было. Оставшейся магической энергии едва хватало, чтобы удерживать морок, скрывающий последствия негостеприимной встречи с драконом. И, как выяснилось, весьма плодовитым, что было совсем некстати.
Не испытывая ни малейшего желания быть на побегушках у другого дракона, Трандуил, однако, согласился выполнить просьбу, ибо в этом был свой смысл. В конце концов, обитатели волшебной Корпорации узнают о присутствии в стенах замка венценосного синдара. Так пусть лучше одной из первых будет рассудительная Кикимора, чем... — вспомнив о реакции двух красных девиц, Трандуил поморщился словно от боли.
— Слава Саурону!!!
Услышав сей внезапный боевой клич, Повелитель Леса чуть не подпрыгнул на месте. Воистину, не поминай Лихо, пока оно тихо. Впрочем, что до Лиха непосредственно — все не понаслышке знакомые с ним жители Иномирья наперебой советовали о Лихе даже не думать. Того и гляди — явится. А коли явится — добра не жди.
Впрочем, Лихом в пределах досягаемости нынче не пахло, однако упоминание о правителе Мордора тоже ничего хорошего не предвещало. Особенно, когда это упоминание так торжественно звучит.
Подобно тени эльф метнулся за угол и прильнул ухом к закрытой двери.
— За нового короля! — зачарованное дерево трехсотлетнего дуба отлично защищало происходящее внутри от любопытных людских ушей, но против острейшего эльфийского слуха оно был бессильно.
— Трандуила на костер! — вновь завопило из-за двери. Владыка Лихолесья нахмурился.
... и едва заметным движением руки заставил тяжелые двери распахнуться. Ну, держись, кто бы ты ни был!
* * *
Эльф мог сотни раз поклясться у подножия Священного Древа, что ожидал увидеть кого угодно, включая Темного Властелина. В крайнем случае — Смауга, подавись тот своим златом! Но он совершенно не был готов к тому, что узрел на самом деле.
Пред королевскими очами предстала картина Тол... тьфу, Репина, то есть. Впрочем, неважно.
За столом, закинув на него ноги, развалилась Белоснежка. Пьяная. Слава Эру, не до беспамятства — прищурившись, Трандуил с облегчением отметил про себя, что та слегка шевелится. Искренне надеясь, что помимо снадобья для Золушки, в арсенале Кикиморы имеется какой-нибудь отрезвин, король эльфов осторожно приблизился к изрядно перебравшей девице.
— Явился, голубчик! — широко распахнув глаза, Белоснежка цапнула Трандуила за предплечье: тот, как раз, собирался взять ее на руки и унести от источника алкогольных соблазнов. — И где же ты был, скажи на милость?
Ответом было молчание. Будь королевская дочь трезвой — она бы со стыда провалилась в Подземье. Но дела обстояли иначе. Именно по этой причине Белоснежка, ощущавшая на себе строгий взгляд, и не подумала смутиться, а напротив — вытаращилась на стоящего перед ней так, словно вместо эльфа ее покой потревожил гигантский тарантул.
— Не слышу ответа... — тонкие пальчики принялись угрожающе поигрывать фруктовым ножом.
— Вы пьяны, — подозревая, что освободиться без определенных потерь и травм, скорее всего, не выйдет, Повелитель Лихолесья таки-снизошел до диалога. — Впрочем, мои слова для вас нынче — пустой звук.
— Как — пустой? Я вас прекрасно слышу! — возмутилась Белоснежка.
Трандуил обреченно прикрыл глаза. Не хватало еще проблем с человеческой девкой.
— Вы пили из этого графина? — он указал рукой на хрустальный сосуд, стоящий неподалеку. К несчастью,тот все еще был наполовину полон.
— А вы? — пропустив королевскую реплику мимо ушей румяная как никогда ранее Белоснежка бесцеремонно хихикнула. — Сколько пьете?
— Я. Не. Пью. — в голосе эльфа отчетливо угадывались нотки металла. — Вы должны сейчас же прекратить эту глупую выходку и, раз, насколько я понимаю, в состоянии самостоятельно передвигаться, то...
— То — что? — все еще перекатывая в руке усыпанную рубинами рукоятку, королевская дочь склонила голову набок и хитро прищурилась. — Пуще прежнего разозлитесь? Ударите?
— Я повторяю в последний раз — едва слышный шепот Трандуила походил на змеиное шипение. — Если вы сейчас же не перестанете...
Белоснежка улыбалась. Продолжая удерживать эльфа подле себя, она внимательно оглядывала того с головы до ног. И внезапно прыснула со смеху. Брови Трандуила удивленно поползли наверх.
— Это кто ж вам столько рогов наставил? — поинтересовалась она, как только перестала смеяться. — Неужто, жена? Представляю, чего вы натерпелись...
Услышав упоминание о покойной супруге, эльф изменился в лице. Заметив это, Белоснежка картинно охнула, прижав ладошку ко рту: — Совсем забыла! Ее же нет теперь. Умерла, бедняжка...
В следующий момент на Белоснежку обрушилась яркая молния, тотчас же прервав ее монолог. Обрушилась и тут же погасла. Черноволосая и белокожая дочь короля, обмякнув, полулежала на столе. Трандуил окинул ее невидящим взглядом потемневших глаз. В них стояли слезы.
* * *
— ... теперь вы все знаете, — глубоко вздохнув, Бильбо завершил свое длинное повествование. — Лесным эльфам нужна ваша помощь в борьбе с опасным чудовищем из другой Вселенной. А сам Трандуил не теряет надежды вернуть свою супругу в мир живых. С этой целью мы и прибыли в замок: если Небесная Фея не откажет в просьбе, Лес Средиземья избежит горькой участи, а король станет самым счастливым эльфом во всех мирах.
Золушка ничего не ответила. Прижав к лицу шелковый платок, который предложил ей хоббит, девица рыдала в три ручья, громко всхлипывая.
— Б-бедный Тр... Тра... Тара... — от нахлынувших эмоций она никак не могла сладить с собой.
— Трандуил, — тихонько подсказал мистер Бэггинс. Он тоже выглядел очень расстроенным.
— Знаю, — Золушка громко высморкалась в эльфийский платок, и Бильбо понял, что его собеседница, действительно, потрясена до глубины души. — И бедные эльфы.
— Его Величество должен встретиться с госпожой Лийей как можно скорее, — пояснил хоббит. — Ах, если бы она согласилась...
— Госпожа Лийя согласится, вот увидите! Иначе просто быть не может! — горячо заверила его Золушка. — Я сама ее попрошу. Мы все попросим!
Между тем, время неумолимо близилось к обеду. Неожиданно желудки собеседников заурчали в унисон, требуя свою законную порцию пищи. Дочь купца и хоббит переглянулись.
— Кажется, нам пора заморить червячка, — Бильбо многозначительно похлопал себя по животу.
— На кухне Рапунцель и Баба Яга, как раз, пироги пекут, — вспомнила Золушка. - С капустой. Вы любите капусту?
— Скажу вам по секрету, я вообще очень-очень люблю пироги. С любой начинкой, — хоббит поднялся на ноги, как смог расправил свой измятый наряд и, тем самым, дал понять, что готов к гастрономическому наступлению как никто другой.
— В таком случае... ой, а как же Повелитель леса? — Золушка неожиданно вспомнила о провалившемся сквозь землю эльфе. — Вдруг, он тоже голодный?
— У Его Величества обмен веществ протекает гораздо медленнее. Поэтому есть Владыка Лихолесья захочет еще нескоро, — успокоил ее Бильбо. — Но, чтобы окончательно вас успокоить, скажу: кухню он найдет, не сомневайтесь.
— Ну, что ж, тогда, — Золушка задумчиво накрутила на палец длинный локон, — отправимся навстречу пирогам?
— Сию минуту!
* * *
— Эй, ты слышал? — Иван резко остановился, и Емеля, который шел за ним гуськом, едва не налетел на товарища.
— Блин, ну ты... — тихо выругался он и нагнулся, чтобы собрать выпавшие из корзины корнеплоды.
— Да тише! — шикнул на него Дурак. — Ничего из-за тебя не разобрать...
— Потому что слушать нечего! — отпарировал Емеля. — ... сорок восемь, сорок девять, пятьдесят, — тихонько бормотал он, внимательно пересчитывая овощи.
— Пятьдесят оттенков детской неожиданности — ехидно проскрипел Иван, наблюдая через плечо, как щучий любимец проверяет каждую морковку.
— Замолкни!
— Сам замолкни!
— А вот шиш тебе!
Внезапно раздавшийся грохот заставил замолчать обоих. Добры молодцы как по команде вжались в стену.
— Что это было? — одними губами прошептал Дурак. Друг пожал плечами:
— Без понятия. Может, Лихо?
— Лиха нынче даже в замке нет. Оно в КЖХ отправилось — напомнить все там застрявшим в креслах, где раки зимуют.
— Может, в ЖКХ? — осторожно уточнил Емеля.
— Вот, сразу видно, что хозяйственные дела тебе вообще до лампочки. ЖКХ — это у живущих за пределами Иномирья, — пояснил Иван. — А у нас - КЖХ. Если полностью, то: КомуЖить...
— Так, не продолжай, я понял, — щучий приятель предупредительно поднял руку. — Не приведи кого-нибудь, Кикимора услышит...
— Не услышит, — Иван, на всякий случай, тоже заглянул в свою корзинку. — Она, наверняка, опять в своем болоте. Не вылезает из него, будто вся тамошняя жижа враз медом оказалась...
— Еще одно слово — и я вам устрою "болото", — вышеупомянутая любительница жижи словно по волшебству выплыла из-за поворота. — СПА-салон со скидкой...
— Ой-й, — Иван картинно закатил глаза к потолку. — Ну, мы же несерьезно. Любя. Вечно ты дуешься понапрасну.
— Я предупредила, — пригрозила пальцем женщина. — Грязевые ванны и обертывания тиной будут с нетерпением ждать вас, коли вновь...
— А ты слышала? — неожиданно встрял Емеля. — Шумело тут недавно что-то...
— Слышала, — кивнула Кикимора. — Вот, как раз, иду посмотреть.
— Выходит, знаешь, где это случилось?
— Ясен пень, где! В Зале Безумных Чаепитий, — фыркнула болотная тетка. — Случись подобное в другом месте — стена бы рухнула.
— Вот, все ты знаешь... — вздохнул Иван. -— Никак, сотню диссертаций написала на досуге?
— Написала. И тебя не спросила! — отозвалась Кикимора. Она подхватила свои длинные цветастые юбки и, ускорив темп, зашагала впереди всех по коридору. — Ну-ну, не отставайте! — прикрикнула она на зазевавшихся молодцев. Те послушно прибавили ходу. Интересно, что же случилось?
Как выяснилось двумя поворотами позже, странный шум заинтересовал не только спешащую троицу. Почти все члены Корпорации уже были в Зале. Они столпились у необъятного стола и громко охали. Особо чувствительные, под предводительством Пьеро попадали в обморок.
— А ну, дорогу! — ловко орудуя локтями, Кикимора, а за ней и закадычная парочка, наконец, смогли пробиться сквозь толпу и узреть предмет всеобщего переполоха.
Подобно безвольной кукле Белоснежка сидела на одном из стульев, грозя в любой момент свалиться окончательно. А подле нее на полу лежал эльф. Оба были без сознания.
— Вот те на! — присвистнул Иван. — Это же тот самый эльф, который...
— Не тот, — прорычал Ледяной Дракон. — Бледнолицый ушастый упырь нас обманул.
— Как — не тот?! — загудели жители зачарованного замка. Они во все глаза глядели на распростертого короля.
— Двое эльфов было. Я видел! — пискнул Мальчик-с-пальчик. Впрочем, его голосок звучал как-то слишком неуверенно. Словно, узрев Трандуила, малютка усомнился в том, что же, на самом деле, не так давно предстало его глазам.
— Белоснежка! — Рапунцель, путаясь в своих роскошных локонах, со всех ног мчалась к подруге.
— Говорю же вам: НЕ ТЕ! — Гроза-Северных-Морей начал терять терпение. — Я с ними лично беседовал, Аззель тоже был, он подтвердит: один рыжеволосый, другой черный, как печная сажа. Не покрасился же один из них в одночасье? Впрочем, даже если так — где тогда второй?
— Здесь, — раздался голос. По старой памяти Дракон вначале поискал эльфа глазами на должном уровне, а затем, не найдя, бросил взгляд прямо себе под лапы. Там он увидел невысокого, сильно запыхавшегося человечка. Впрочем, нет. На человечка данный субъект тянул весьма слабо. Люди не ходят босыми, да и задние ноги — то есть, тьфу, просто ноги! — у них не такие большие и волосатые. Исключения, конечно, случались, но... Нет, это был не представитель человеческой расы, Ледяной Дракон был абсолютно уверен. Неужели, хоббит?
— Батюшки, да это же сам Бильбо Бэггинс! — охнул он, вспомнив о знаменитом искателе Приключений Средиземья. И застыл, глядя на распростертое на полу тело. В таком случае, кто такой этот эльф?
— Трандуил, сын покойного короля Орофера, отец Леголаса. Владыка северной части Сумеречного Леса, также именуемого как Лес Зеленых Листьев, — тихо отозвалась Кикимора. Речь ее звучала уверенно и четко, словно женщина зачитывала абзац из книги. Выглядела она при этом очень серьезной. Недавнюю вредность как ветром сдуло.
Дракон выпучил глазищи. Трандуил?! Тот самый король, который...
— Так вот ты какая, ушастая принцесса, — выдохнул Аззель Криорк, сын Виззеля — одного из лучших воинов Эребора. Впрочем, злобы в его голосе не наблюдалось. Гном, как и все остальные, был шокирован увиденным.
— ... раны исцели, жизни свет пролей. Я прошу: верни, что так желанно мне. Желанно мне, — тем временем Рапунцель уже изо всех сил пыталась привести подругу в чувство. Но у нее ничего не вышло — вспыхнувшие, было, волшебные волосы почти сразу же погасли. Принцесса всхлипнула:
— Я не умею возвращать к жизни... Не знаю как.
— Никто и не умер, — Кикимора наклонилась над Трандуилом и осторожно потрогала его лоб. Затем — явно, для спокойствия окружающих — проверила пульс. — Запах чувствуете?
— Какой запах? — окружающие непонимающе переглянулись. Незнайка пожал плечами, а Буратино так усердно тряс головой, давая понять, мол, ничегошеньки не чувствую, что нечаянно ткнул носом гнома. Тот сердито посмотрел на деревянного человечка, но благоразумно промолчал.
— Озоном пахнет, — подсказала Кикимора. — Это значит, что имел место быть сильный выброс магической энергии. В целом, жизни пострадавших ничего не угрожает, в скором времени они придут в себя.
Ловко орудуя своим волшебным жезлом, увенчанным неизменной желтой кувшинкой, Кикимора подняла бесчувственного эльфа в воздух и, осторожно левитируя, направилась к выходу. — Не путаться под ногами! И, кто-нибудь, возьмите Белоснежку! — крикнула она уже из недр темного коридора. Там тем временем что-то стукнулось, а Кикимора чертыхнулась. Иван с Емелей послали друг другу многозначительные взгляды.
— Куда путь держим? — Емеля с девицей на руках был тут как тут.
— В лазарет, ясен пень! Неужели, даже это для тебя загадка? — вздохнула Кикимора. Емельян же увидел, что одна из выступающих веток, из которых была сплетена корона Владыки Лихолесья, безнадежно застряла в щели между камней. И Кикимора поначалу пыталась это исправить, но упрямая корона не поддавалась. Наконец, плюнув на сие гиблое дело, женщина сняла ее с эльфа. Лишенная магического воздействия регалия тут же печально повисла.
— Дай, помогу, — подоспевший Иван дернул корону, но силушки молодецкой не рассчитал. С громким хрустом ветка обломилась. Кикимора покачала головой.
— Ну, и что ты наделал, а?
— Да я это... случайно вышло, — растерянно отозвался горе-помощник. Иван внимательно рассматривал место повреждения: из разлома сочилась золотистая жидкость. В воздухе отчетливо запахло медом...
— Об этом ты эльфу рассказывать будешь, — бесцеремонно отодвинув молодца с дороги, Кикимора продолжила свой путь. За ней по пятам следовал Емельян, который, едва поравнявшись с другом, шепнул:
— Обласкает тебя Трандуил, ой, обласкает!
* * *
Редкие лучи солнца пробивались сквозь окна лазарета. Прижав колени к подбородку, Белоснежка сидела на своей койке и с тоской смотрела на занимающийся рассвет. Едва зародившиеся золотистые всполохи стремительно светлели, и небо на глазах становилось белым, подобно молоку. Кажется, сегодня будет дождь.
Оторвавшись от лицезрения небес, она бросила взгляд вправо. Там стояла деревянная ширма. Соседняя кровать и лежащий на ней пациент были надежно скрыты от чужих глаз. Белоснежка догадывалась, кто находится за расписными панелями — ночью она слышала разговор Кикиморы и Дракона.
Девица тяжело вздохнула. Отличилась, нечего сказать! Сначала вина отведала — вот ведь Черт дернул! — затем наговорила Повелителю таких вещей, что до сих пор волосы на голове шевелятся. Стыд-то како-ой! Нет, вы только представьте: рога! Рога!!! Пресвятые Яков и Вильгельм!
Встав с кровати, Белоснежка неслышно пробралась за ширму и теперь стояла у изножья, не в силах отвести взгляд. Трандуил спал: его лицо было расслабленно и спокойно. — "Он ведь ее до сих пор любит", — подумала девушка, отмечая по себя, что при этой мысли не чувствует ничего, кроме огромной жалости. — "Едва История завершилась, Трандуил прибыл в Корпорацию, чтобы мы помогли вернуть королеве эльфов жизнь".
Возможно ли? Столько лет прошло — не сосчитать, а уж воды утекло и того больше. Неужели, за такой огромный временной отрезок не нашлось женщины, способной разжечь огонь в этих чистых как озеро глазах и спалить дотла воспоминания о прошлом? Или не было желающих? Ну, нет — Белоснежка скорее бы поверила в то, что Смауг обрядился Санта Клаусом и подарки раздает, прямиком из собственной пещеры.
— Людям недоступно познать благодать Истинной Любви, — еле слышно прошептал Трандуил. Медленно и с видимым усилием эльф открыл глаза. Девушка тихонько охнула:
— Я вас разбудила?
Трандуил отрицательно мотнул головой. Он неотрывно смотрел на стоящую перед ним девицу. Белоснежка, в свою очередь, едва не прожигавшая взглядом дыры в лежащем, с удивлением отметила про себя, что очи эльфийского короля в предрассветных сумерках отливают чистым серебром.
— Она тоже выдерживала мой взгляд. Единственная среди прочих... — проговорил эльф. Впрочем, эти слова, явно, не предназначались для ушей королевской дочки: на тот момент Трандуил был глубоко погружен в собственные воспоминания.
— Вы говорите о своей жене? — осторожно поинтересовалась девушка.
— Да. Моя Аг... — тут его речь резко оборвалась, и король зашелся в удушающем кашле. Белоснежка бросилась к стоящему на столике кувшину. Она налила живой воды в хрустальный кубок и протянула его эльфу. Но руки Владыки Лихолесья так сильно дрожали, что кубок пришлось придерживать.
— Благодарю, — Трандуил прижал тыльную сторону ладони ко рту и откинулся на ворох подушек. Белоснежка всхлипнула:
— Это все из-за меня! Если бы я не попробовала то вино...
— ... то его попробовал бы кто-нибудь другой, — закончил за нее король. — В случившемся есть и моя вина тоже. Все же, следовало держать себя в руках.
— Вам нужно поспать, — вернув кубок обратно на поднос, девица робко поправила эльфу одеяло. — Сон — лучшее лекарство. А утром Кикимора придет со своими снадобьями... Ваше Величество?
— Я слушаю, — Трандуил отнял руку от губ и вопросительно взглянул на Белоснежку. Та выглядела очень виноватой.
— Я должна попросить у вас прощения. Я столько всего наговорила... про рога, про вашу супругу. Я ведь, на самом деле, так не думаю! Я бы никогда... — и тут, не выдержав, черноволосая девица громко разрыдалась.
— Я не... — Трандуил хотел, было, сказать: "я не сержусь", но, истолковав королевскую реплику на свой лад, Белоснежка рухнула перед эльфом на колени. Тот поморщился.
— Ваше Величество, прошу вас! — несчастная вцепилась в соскользнувшую вниз руку и принялась покрывать тыльную сторону поцелуями. — Я все для вас сделаю, только прикажите!
— Прекратите сию же минуту... — король лесных эльфов безуспешно пытался выдернуть кисть из захвата, но человеческая девица вцепилась в нее будто клещами.
— ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО-О-У! — взвыла она, размазывая слезы по лицу. — Я вас...
В конце концов, высвободив свою обласканную многострадальную конечность, Трандуил взял со столика один из массивных перстней и надел его. Крупный белесый камень, украшающий навершие коротко вспыхнул и тут же погас. Белоснежка, уже переставшая реветь, бросила любопытный взгляд на оставшиеся кольца, сиротливо ожидающие своей очереди. Один за другим все украшения были нанизаны на пальцы.
— Они зачарованы? — девица протянула, было, руку, чтобы прикоснуться к диковинным артефактам, но спохватилась на полпути. Лесной король с трудом подавил ухмылку.
— Они мне дороги, — эльф ушел от ответа. Он повернул голову и посмотрел в окно:
— Вы можете его открыть?
В этот момент в лазарет вошла Кикимора с подносом. Увидев Белоснежку, болотная жительница нахмурилась:
— А ну, марш на свою койку! Устроила Сотворитель не весть что...
— Девушка мне не мешала, — возразил Трандуил, но, похоже, слова лесного Владыки для трижды премудрой Кикиморы имели такую же значимость, что кукареканье деревенских петухов. Белоснежка растерянно топталась на месте меж двух огней: с Кикиморой спорить, конечно, опасно, но ведь сам король позволил ей остаться! Ослушаться никак нельзя... Что же делать?
— Ступай, ступай, — Кикимора мягко, но настойчиво подтолкнула ее в направлении соседней кровати. — Полежи пока. С королем разделаюсь и к тебе подойду.
Услышав про "разделаюсь", эльф заметно напрягся. Врачевательница сунула ему в руки кубок. Содержимое было, явно, горячим: от кубка валил пар.
— Что это она ему дала? — шепотом поинтересовалась Белоснежка у мистера Бэггинса, который таки-сумел упросить строгую женщину разрешить ему проведать пациентов.
— Подогретый "Огневиски", приправленный "Сердцем Дракона" и "Гномьими Веселушками", — ответил хоббит. Он, как и девушка, неотрывно следил за происходящим через прорези в перегородке.
Услышав сей забористый состав, королевская дочка в ужасе зажмурилась. Пресвятые Яков и Вильгельм! "Сердце Дракона" — особый вид острого перца, произрастающий глубоко под землей. Полностью лишенное листьев, растение обладает длинными серо-желтыми плетьми-лианами, на которых формируются пирамидальные плоды кирпичного цвета. Настолько острые, что при одном упоминании о них огнедышащие драконы поджимают хвосты и убираются восвояси сгорать от стыда в гордом одиночестве. А "Гномьи Веселушки"! Древесный гриб, некогда открытый великим ученым Уинцем Вандглорком. С виду вполне безобидный: серо-буро-козявчатый, в крапинку, издали на психоделический мухомор смахивает. Вампиры, едва отведав кусочек, как по команде хлопаются в обморок, оборотни теряют ориентир в пространстве, а великаны нещадно икают. У гномов же после употребления наблюдаются яркие галлюцинации, чем хитрый народец не преминул воспользоваться, научившись гнать из развеселых грибочков не менее веселый самогон. Обнаружить "Веселушку" можно преимущественно на ветвях Серебристых Хвостодеров — низкорослых колючих кустарников, широко распространенных на территории Стылых Холмов. В лучшие времена там располагалось несколько небольших деревушек, а сейчас, окромя заросших развалин и нежити ничего не осталось.
— Нет, не пейте, Ваше Величество! — шептала девица, беспомощно наблюдая, как Трандуил подносит злополучный кубок к губам. — Не надо, прошу вас...
Словно завороженные, Бильбо и Белоснежка смотрели, как эльфийский Владыка медленно выпивает содержимое кубка до последней капли. Затем — вытаращивает глаза, из которых начинают рекой литься слезы, отнюдь не из-за покойной супруги. В конце концов, завопив не своим голосом, король сорвался с кровати и сломя голову выбежал прочь из лазарета, держа курс куда-то в недра замка. Хоббит и человеческая девушка со страхом переглянулись.
— Что за... — в лазарет осторожно заглянул Иван. — Этот эльф меня чуть не снес! Бежал босиком в одной нижней рубашке, будто за ним стая разъяренных носорогов гонится. Что ты с ним сделала?
— Подлечила, разве не заметно? — ехидно отозвалась болотная тетка. — Далеко убежал?
— Скрылся за поворотом по направлению к уборным, — Дурак задумчиво почесал вихрастую макушку. — Ты что, специально это сделала?
— Сделала, — кивнула женщина. — Дабы впредь неповадно обманывать было. Посидит в туалете часок-другой, ничего с ним не сделается!
— В смысле — часок-другой? — не понял Ванька.
— "Гномьи веселушки" в сочетании с пещерным перцем вызывают жуткий понос, — пояснила Кикимора. Тут, не выдержав, она расхохоталась: — Ох, и не завидую я нынче эльфу! Хоть бы донес.
— Это несправедливо! — Белоснежка таки-осмелилась выйти из-за ширмы, и теперь стояла, гневно сверкая глазами. — Ты обещала его вылечить, а сама издеваешься!
Кикимора смерила девушку строгим взглядом, но та и не подумала отступать. И жительница болот смягчилась: чему тут удивляться? Что ни говори — Владыка Лихолесья прекрасен как сам дьявол. Вот и сохнут по нему девицы, ничего тут не попишешь.
— Во-первых, я ничего и никому не обещала, — она старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не раздражать сердитую принцессу еще больше. — А во-вторых, сегодня поутру в замок очередные гости пожаловали. Разъяснили парочку моментов...
— Какие гости? — менять гнев на милость Белоснежка не спешила, однако, было заметно, что новость ее заинтересовала. — Снова эльфы?
— Эльфы, эльфы, — вдоволь налюбовавшись, как та меняется в лице, женщина продолжила: — эльфийский принц пожаловал. Принес на своем белокуром хвосте такие новости, что впору изумляться: как Лихолесье еще по бревнышку не раскатали!
— Леголас?! — в один голос воскликнули Бильбо, Белоснежка и Иван, который был все еще здесь. А также Змей Горыныч, который только что сунул одну из своих клыкастых харь в проем и Соловей-Разбойник, что пришел из прачечной с ворохом свежевыстиранного и поглаженного белья.
— Он самый, — Кикимора тем временем вытерла подоконник и полила располагающиеся на нем фиалковые заросли живой водой из кувшина. — Ледяной Дракон и гном с ним, как раз, беседу ведут.
— Погоди, а разве, Леголасу нынче не надлежит в королевстве быть, пока его отец... у нас гостит? — поделился своими соображениями Иван.
— А оно есть — это королевство? — хмыкнула жительница болот. — Лес сожжен и растоптан, дворец нынче может, разве что, убежищем для гоблинов служить. Все эльфы сломя голову побежали к гномам кланяться, чтобы те на постой пустили. Олень Трандуила за принцем следом прискакал, теперь в окрестностях ошивается, перепуганный до смерти — вот, отловить надобно.
— Так что же случилось?! — воскликнули в один голос присутствующие.
— Зверушка Трандуила вырвалась из подземелий на свободу — ответствовала Кикимора. — Все вокруг кислотой заплевала, да так знатно, что теперь на месте Лихолесья Перекати-поле образовалось. Впрочем, один плюс у данного события, все же, имеется — эльфы и гномы окончательно помирились. Что немудрено...
— А что, помимо Оленя, там еще какая-то зверушка числилась? — удивился Соловей-Разбойник, пытаясь припомнить кого-то, окромя горячо обожаемого Владыкой рогато-копытного засранца, который, по рассказам очевидцев, помимо листьев и молодых побегов, не гнушался сожрать свежевыстиранное белье, чью-нибудь шаль и другие вещи. Говорят, корону Трандуила Олень как-то тоже обглодал. Однако, несмотря ни на что король лесных эльфов в своем питомце души не чаял.
— Числилась, — уклончиво начала женщина. — Леголас рассказал, что, мол, некогда обнаружили в Лихолесье тварь инопланетную. С превеликим трудом отловили. Хотели уничтожить, да батюшка его воспротивился. Вот и отправили монстра в подземелье. А тот не то подрос, не то озверел окончательно — в итоге вырвался. И такого в Лесу натворил, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Не приведи Сотворитель, эта гадина по следам эльфов до нашего замка доберется...
Члены Корпорации молчали. Белоснежка дрожала как осиновый лист, и хоббит заботливо накинул ей на плечи свой плащ. Иван нахмурился — он напряженно думал.
А за окном, тем временем, уже вовсю рассвело. Ранее мартовское утро выдалось прекрасным.
2018
@музыка: The Kindness of Strangers (David Nevue)
-
-
28.05.2019 в 22:54-
-
29.05.2019 в 00:32-
-
29.05.2019 в 11:12-
-
29.05.2019 в 11:58