таролог (все вопросы в u-mail)
Я сидела перед мольбертом. Свежеприкрепленный лист необыкновенной белизны манил и пугал одновременно. Я сидела, нерешительно теребя в руках простой карандаш. Я очень хотела начать, но боялась испортить идеальную поверхность своими неумелыми каракулями.
— Не бойся, — Несущий Свет стоял за моей спиной. Разумеется, видеть его я не могла, но ощущала присутствие всем нутром. И его голос вновь звучал лишь в моей голове.
— Я не умею рисовать.
Хранитель молчал, но я уже знала, что он со мной не согласен.
— У меня никогда не получалось в точности изобразить то, что я хочу, — продолжила я. —
Наверное, у меня совсем нет таланта...
— Не позволяй своей руке останавливаться. Касайся бумаги легко, но постоянно. Много мелких штрихов помогут твоим мыслям возродиться на ее поверхности, один же способен загубить все старания. Думай. Пусть твои мысли двигаются в такт с рукой. И то, и другое должно быть непрерывно.
— И... это все? Или есть еще что-то такое, что мне следует знать?
— Это — основа.
— А остальное?
— Остальное ты постигнешь без моей помощи, — я все также не видела его лица, но знала, что мой наставник улыбается.
Он продолжал стоять за моей спиной. Я едва заметно обернулась и посмотрела на него через плечо — Хранитель находился на расстоянии вытянутой руки и не сводил глаз с мольберта. Я поняла, чего он ждет.
Я принялась рисовать. Старалась следовать его совету, не останавливаясь и думая. Представляя желаемый результат.
Я очень хотела нарисовать его портрет, но что-то мне подсказывало — перспектива быть моделью Хранителя не обрадует. Именно поэтому через определенное время на белой поверхности стали угадываться очертания перевернутого кувшина, из которого лилась вода. Или это было вино? Кто знает...
Но нет, это, определенно, была вода — я сделала еще пару штрихов, чтобы как можно более точно обозначить содержимое сосуда.
Увлекшись, я продолжала свое занятие, чуть не забыв о присутствии постороннего. Но Хранитель не позволял забыть — его удивительно мягкое тепло ненавязчиво грело меня со спины и бело-золотистый свет заливал все вокруг.
— Не бойся, — Несущий Свет стоял за моей спиной. Разумеется, видеть его я не могла, но ощущала присутствие всем нутром. И его голос вновь звучал лишь в моей голове.
— Я не умею рисовать.
Хранитель молчал, но я уже знала, что он со мной не согласен.
— У меня никогда не получалось в точности изобразить то, что я хочу, — продолжила я. —
Наверное, у меня совсем нет таланта...
— Не позволяй своей руке останавливаться. Касайся бумаги легко, но постоянно. Много мелких штрихов помогут твоим мыслям возродиться на ее поверхности, один же способен загубить все старания. Думай. Пусть твои мысли двигаются в такт с рукой. И то, и другое должно быть непрерывно.
— И... это все? Или есть еще что-то такое, что мне следует знать?
— Это — основа.
— А остальное?
— Остальное ты постигнешь без моей помощи, — я все также не видела его лица, но знала, что мой наставник улыбается.
Он продолжал стоять за моей спиной. Я едва заметно обернулась и посмотрела на него через плечо — Хранитель находился на расстоянии вытянутой руки и не сводил глаз с мольберта. Я поняла, чего он ждет.
Я принялась рисовать. Старалась следовать его совету, не останавливаясь и думая. Представляя желаемый результат.
Я очень хотела нарисовать его портрет, но что-то мне подсказывало — перспектива быть моделью Хранителя не обрадует. Именно поэтому через определенное время на белой поверхности стали угадываться очертания перевернутого кувшина, из которого лилась вода. Или это было вино? Кто знает...
Но нет, это, определенно, была вода — я сделала еще пару штрихов, чтобы как можно более точно обозначить содержимое сосуда.
Увлекшись, я продолжала свое занятие, чуть не забыв о присутствии постороннего. Но Хранитель не позволял забыть — его удивительно мягкое тепло ненавязчиво грело меня со спины и бело-золотистый свет заливал все вокруг.
18. 04.16